Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

Ларссон Стиг

– С чего начнем? – поинтересовался Микаэль.

– Как насчет того, чтобы начать с кофе… Моника?

– Спасибо, с удовольствием.

Микаэль отметил, что начальник отдела охраны конституции секунду поколебался, прежде чем встать, принести кофейник и поставить его на стол, где уже были приготовлены чашки. Торстен Эдклинт, вероятно, предполагал, что подавать кофе будет Моника Фигуэрола. Микаэль также заметил, что Эдклинт улыбнулся про себя, и расценил это как добрый знак. Потом Эдклинт посерьезнел.

– Честно

говоря, я не знаю, как быть в такой ситуации. Вероятно, присутствие журналиста на рабочем совещании в Службе государственной безопасности – вещь уникальная. То, о чем мы сейчас будем говорить, во многих отношениях является секретными сведениями.

– Военные тайны меня не интересуют. Меня интересует «Клуб Залаченко».

– Но нам необходимо найти некий баланс. Во-первых, присутствующие здесь сотрудники не должны называться в вашей статье по имени.

– О’кей.

Эдклинт посмотрел на Микаэля Блумквиста с удивлением.

– Во-вторых, вы не должны разговаривать с кем-либо из сотрудников, кроме меня и Моники Фигуэролы. Что можно вам рассказывать, решаем мы.

– Если у вас длинный перечень требований, вам следовало зачитать его вчера.

– Вчера я не успел все продумать.

– Тогда я вам кое-что открою. Это, вероятно, первый и последний раз в моей профессиональной карьере, когда я стану сообщать полиции содержание неопубликованного материала. Так что, если воспользоваться вашими словами… честно говоря, я не знаю, как быть в такой ситуации.

За столом воцарилось недолгое молчание.

– Возможно, нам…

– А что, если…

Эдклинт с Моникой Фигуэролой заговорили хором, и оба умолкли.

– Мне нужен «Клуб Залаченко». Вы хотите предъявить обвинение «Клубу Залаченко». Давайте и будем этого придерживаться, – предложил Микаэль.

Эдклинт кивнул.

– Что у вас есть?

Эдклинт объяснил, что накопали Моника Фигуэрола и ее ребята, и показал фотографию Эверта Гульберга вместе с полковником-шпионом Стигом Веннерстрёмом.

– Отлично. Я хочу копию этой фотографии.

– Она имеется в архиве издательства «Олен Окерлунд», – сказала Моника Фигуэрола.

– Она имеется на столе передо мной. С текстом на обратной стороне, – возразил Микаэль.

– Ладно. Дайте ему копию, – распорядился Эдклинт.

– Это значит, что Залаченко убила «Секция».

– Убийство и самоубийство совершил человек, умирающий от рака. Гульберг пока жив, но врачи дают ему максимум несколько недель. У него после попытки самоубийства такие повреждения головного мозга, что он уже в принципе овощ.

– Именно он нес основную ответственность за Залаченко, когда тот перебежал в Швецию.

– Откуда вам это известно?

– Гульберг встречался с премьер-министром Турбьёрном Фельдином через шесть недель

после прибытия Залаченко.

– Вы можете это доказать?

– Да, при помощи журнала посетителей Объединенной администрации министерств. Гульберг приходил вместе с тогдашним начальником ГПУ/Без.

– Который уже умер.

– Но Фельдин жив и готов об этом рассказать.

– Вы что…

– Нет, я с Фельдином не беседовал. Это сделал кое-кто другой. Имени назвать я не могу – источнику гарантирована анонимность.

Микаэль рассказал, как отреагировал Турбьёрн Фельдин на информацию о Залаченко и как он сам ездил в Голландию и беседовал с Янерюдом.

– Значит, «Клуб Залаченко» находится где-то в этом здании, – сказал Микаэль, указывая на фотографию.

– Отчасти. Мы считаем, что это некая структура внутри организации. «Клуб Залаченко» не может существовать без поддержки ключевых фигур всей службы, однако мы полагаем, что так называемая «Секция спецанализов» обосновалась где-то за пределами здания.

– То есть получается, что человек может числиться сотрудником СЭПО, получать в СЭПО зарплату, а на самом деле отчитываться перед другим работодателем.

– Примерно так.

– Тогда кто в этом здании работает на «Клуб Залаченко»?

– Мы пока не знаем. Но у нас есть несколько подозреваемых.

– Мортенссон, – предложил Микаэль.

Эдклинт кивнул.

– Мортенссон работает в СЭПО, а когда он требуется «Клубу Залаченко», его освобождают от обычной работы, – сказала Моника Фигуэрола.

– Как такое возможно чисто практически?

– Хороший вопрос. – Эдклинт слегка улыбнулся. – Вы не хотели бы начать работать у нас?

– Ни за что на свете.

– Я шучу. Но вопрос вполне естествен. У нас есть на подозрении один человек, но мы пока не можем подкрепить подозрения доказательствами.

– Послушайте, это должен быть кто-то, наделенный административными полномочиями.

– Мы подозреваем начальника канцелярии Альберта Шенке, – сказала Моника Фигуэрола.

– Вот мы и подошли к первому камню преткновения, – добавил Эдклинт. – Мы сообщили вам имя, но сведения не подкреплены документами. Как вы намереваетесь с этим поступить?

– Я не могу публиковать имя, не имея документации. Если Шенке невиновен, он подаст на «Миллениум» в суд за клевету.

– Отлично. Значит, договорились. Наше сотрудничество невозможно без взаимного доверия. Теперь ваша очередь. Что есть у вас?

– Три имени, – сказал Микаэль – Первые два были членами «Клуба Залаченко» в восьмидесятых годах.

Эдклинт и Фигуэрола сразу насторожились.

– Ханс фон Роттингер и Фредрик Клинтон. Роттингер уже умер, Клинтон сейчас на пенсии, но оба входили в ближайшее окружение Залаченко.