Девушка, которая застряла в паутине
Шрифт:
Ему предстояло спуститься с небольшого холма, протянувшегося вдоль деревянного забора и маленькой аллеи, образованной недавно посаженными деревьями. Уже успело нападать довольно много снега, было скользко, а внизу находилось море, залив Баггенсфьерд, решил Петер, и ему показалось странным, что вода еще не замерзла. Возможно, волны били слишком сильно. Шторм был чудовищным, и Петер выругался по этому поводу и по поводу ночных дежурств, изнурявших его и не дававших ему хорошенько выспаться. Тем не менее он попытался выполнить свою работу – возможно, не от всей души, но все-таки.
Он стал прислушиваться к звукам и озираться, но поначалу не замечал ничего особенного. С другой стороны,
Тот стоял в глубине дома, склонившись над большой кроватью в напряженной позе. Возможно, он поправлял одеяло – определить было нелегко. Казалось, будто он занят какой-то маленькой деталью в постели, и к Петеру это никакого отношения не имело. Ему следовало наблюдать за участком. Тем не менее что-то в языке жестов Бальдера его восхитило, и он на секунду или две утратил концентрацию. Затем снова вернулся к действительности. И тут у него возникло леденящее ощущение, будто кто-то его рассматривает. Поспешно обернувшись, он принялся метать взгляды из стороны в сторону, но поначалу ничего не увидел и уже начал было успокаиваться, когда уловил сразу две вещи: внезапное движение у блестящих стальных мусорных контейнеров возле забора и звук машины на дороге. Машина остановилась, и у нее открылась дверь.
В принципе, ничего примечательного. Возле мусорных контейнеров вполне могло пробежать какое-нибудь животное, и, естественно, сюда могут приезжать машины, даже поздно ночью. Тем не менее Петер напрягся всем телом и на мгновение застыл на месте, сомневаясь, как ему следует действовать. Тут послышался голос Дана:
– Кто-то идет!
Петер не шевельнулся. Он чувствовал, что за ним наблюдают, и почти бессознательно нащупал у бедра табельное оружие, внезапно подумав о матери, бывшей жене и детях так, будто вот-вот действительно должно произойти нечто серьезное. Но дальше этого он в своих мыслях пойти не успел. Дан снова закричал, теперь уже с отчаянием в голосе:
– Полиция! Стой, черт возьми!
Петер побежал к дороге, хотя даже сейчас не был уверен в правильности своего выбора. Он не мог отделаться от подозрения, что оставил возле мусорных контейнеров нечто угрожающее и неприятное. Но раз его коллега так кричит, значит, выбора нет, и втайне Петер даже испытал облегчение. Он испугался больше, чем хотел признавать, и поэтому рванул вперед и, спотыкаясь, выскочил на дорогу.
Вдали Дан гнался за пошатывающимся мужчиной с широкой спиной и в слишком тонкой одежде, и хотя Петер подумал, что этот персонаж едва ли можно определить как «шустрого гада», он побежал следом, и вскоре они повалили беглеца на землю возле обочины, совсем рядом с двумя почтовыми ящиками и маленьким фонарем, слабо освещавшим все действо.
– Кто ты, черт возьми, такой? – взревел Дан на удивление агрессивно, вероятно, тоже здорово перетрусив.
И тут мужчина посмотрел на них растерянным, испуганным взглядом. Он был без шапки, щетину и волосы покрывал иней, и было видно, что он мерзнет и вообще чувствует себя паршиво. Но главное, в его лице присутствовало нечто невероятно знакомое.
На мгновение Петер подумал, что они поймали известного бандита, находящегося в розыске, и несколько секунд испытывал гордость.
Франс Бальдер вернулся в спальню и подоткнул вокруг Августа одеяло – возможно, чтобы спрятать его на случай, если что-нибудь произойдет. Тут ему пришла в голову безумная мысль, основанная на испытанном только что чувстве опасности и подкрепленная разговором со Стивеном Уорбертоном.
Затем Франс сообразил, что идея вообще-то не нова, а напротив, созрела у него в подсознании еще во время бесконечных бессонных ночей в США, и поэтому достал ноутбук, собственный маленький суперкомпьютер, подключенный к целому ряду других машин, чтобы иметь достаточную мощность, и открыл свою AI-программу, которой посвятил всю жизнь, и… просто непостижимо, разве нет?
Бальдер почти не думал. Просто стер файлы и все резервные копии – и почувствовал себя злым богом, уничтожившим жизнь; но, пожалуй, именно это он и сделал. Никому не дано знать, даже ему самому… Он немного посидел, размышляя, будет ли сокрушаться от сожаления и раскаяния. Дело его жизни исчезло в результате всего лишь нескольких ударов по клавишам.
Но, как ни странно, Франс почувствовал себя спокойнее, словно бы защитился хотя бы в одном отношении. Он встал и снова посмотрел на ночь и непогоду за окном.
Зазвонил телефон. Это оказался Дан Флинк, второй полицейский.
– Я только хочу сказать, что мы поймали человека, которого вы видели, – сообщил полицейский. – Иными словами, вы можете успокоиться. Мы держим ситуацию под контролем.
– Кого же вы поймали? – спросил Франс.
– Этого я сказать не могу. Он сильно пьян, и нам надо его успокоить. Я просто хотел поставить вас в известность. Мы перезвоним.
Франс положил трубку на ночной столик, рядом с ноутбуком, и попытался себя поздравить. Теперь мужчина схвачен, и его исследования не смогут попасть в неправильные руки. Однако спокойнее он себя не чувствовал и поначалу не понимал, почему. Потом сообразил: с опьянением что-то не сходится. Бежавший вдоль деревьев был каким угодно, только не пьяным.
Прошло примерно с минуту, прежде чем Петер Блум понял, что они схватили вовсе не известного и разыскиваемого преступника, а артиста Лассе Вестмана, который, правда, играл бандитов и киллеров в телепостановках, но едва ли находился в розыске, и это открытие не прибавило Петеру спокойствия. Во-первых, у него вновь возникло подозрение, что уходить от деревьев и мусорных контейнеров было ошибкой, а во-вторых, он сразу сообразил, что данный инцидент может привести к скандалам и громким газетным публикациям.
Во всяком случае, он знал, что действия Лассе Вестмана слишком часто попадают в вечернюю прессу, а выглядел артист не слишком радостно. Он со стонами и руганью пытался встать на ноги, а Петер пробовал разобраться в том, что ему понадобилось тут посреди ночи.
– Ты здесь живешь? – спросил он.
– С какой стати я должен с тобою объясняться? Ни черта я тебе не скажу, – прошипел Вестман.
Тогда Петер обернулся к Дану, чтобы попытаться понять, с чего началась вся эта драма. Но тот уже стоял поодаль и разговаривал по телефону, явно с Бальдером. Ему, наверное, хотелось продемонстрировать усердие и сообщить о поимке подозреваемого, если это действительно был подозреваемый.
– Ты рыскал по участку профессора Бальдера? – продолжил Петер.
– Ты, что, не слышал? Я вам ни черта не скажу. С какой стати? Я тут мирно прогуливаюсь, и вдруг появляется этот псих, размахивая пистолетом… Это возмутительно! Да вы знаете, кто я?
– Мне известно, кто ты такой, и если мы вели себя некорректно, прошу прощения. Нам наверняка еще представится случай к этому вернуться. Но в данный момент у нас чрезвычайно напряженная ситуация, и я требую, чтобы ты немедленно рассказал, что у тебя за дело к профессору Бальдеру… Нет, нет, даже не пробуй улизнуть!