Девушка, которую не помнят.
Шрифт:
Словом, законы сплетен везде одинаковы. Алеся посмотрела, как сотрудник сыска записывает невероятные россказни, и даже чуток пожалела ира Хальера, которому придется разбираться в этой фантасмагории чужого воспаленного воображения и желания блеснуть осведомленностью перед соседями по лавке.
Дело было ясное, что дело темное надо менять. Алеся погрелась на солнышке, мысленно пересчитала оставшиеся финансы и тронулась в долгий путь по новым лавкам: мужики на базаре заверили ее, что никакого разрешения на торговлю не требуется, просто раз в день по всем базарам и рынкам проходят сборщики налогов и собирают со всех
— Откупаются как-то, сколько им скажут — столько и дают. Как прижмут посильнее — переходят на другой базар.
— А чем-то новым торговать не возбраняется? — уточнила Алеся.
— Каким новым, парень? — удивленно глянули мужики. — Из дальних стран товар везешь? Смотри, обдерут тебя как липку, как только большие деньги заподозрят, а так — чем хошь, тем и торгуй. Мы, торговцы, люди вольные!
«Мы, попаданки, еще вольнее. Нам нечего терять, кроме шанса вернуться домой». Алеся решительно покупала небольшой алый шатер для торговли, горячо надеясь, что ее сегодняшние капиталовложения с лихвой окупятся. А тот, кто имеет много денег, имеет много возможностей реализовать свои планы. Даже самые сложные планы — оплатить портал в свой родной мир и забыть об ищейках и Хальере. И самые героические планы: разузнать, что почем в этом мире-паразите, ворующем иномирцев, и спасти ребят-землян, которых затащили сюда вместе с ней.
Из семи рынков и базаров, расположенных в серединной части города, где обитали не богатые, но и не нищие слои населения, Алеся выбрала самый длинный и имеющий небольшие, отделенные от остального базара узкими проулками закутки. В таких закутках располагались закусочные на свежем воздухе, позволявшие торговцам отдохнуть от суеты базара, лавки, в которых из-под полы торговали незаконным товаром, и закрытые беседки, в которых можно было уединиться со «жрицами любви», промышлявшими на этом большом, многолюдном базаре, охотясь на торговцев, приехавших издалека.
В официально выделенном ей закутке (что подтверждалось гербовой бумагой с печатью), за который Алеся уплатила полновесный грох за единственный день, она установила свой шатер, после чего забралась в него, откинула заднюю стенку и осторожно оторвала ломиком доску ограды базара, обеспечивая себе путь бегства в случае осложнений с «бизнесом».
— Пуганую лису легко не схватишь, — пыхтела Алеся, пробираясь в пролом и осматривая крутой и заросший берег городской речки, на котором оказалась. — Так, верно я все вчера вечером разглядела, если собак пустят — по воде сбегу, прошлый опыт я запомнила.
Она убедилась, что купленный вчера у мальчишек самодельный плот, обошедшийся ей в смехотворно маленькую сумму, надежно спрятан под густыми ветвями местного аналога ивы, и вернулась в шатер, прислонив доску к прежнему месту, чтобы не заметно было, что она отломана от ограды. Итак, плацдарм готов, пора приниматься за работу. Первым делом идем нанимать стражника, чтобы цыган и мелких уголовных элементов не бояться, да чтобы бдительность народа притупить: когда у шатра с суровым видом стоит знакомый постовой, то доверия к торговцу куда больше.
Как и говорили мужики, в двухэтажном доме
— Чем-то дорогостоящим торговать собираетесь? Тогда имперский платеж побольше обычного будет.
— Я собираюсь торговать лотерейными бочонками, — ответила Алеся и чуть не ахнула: слово «лотерейными» прозвучало резко, непривычно, оставив кисловатый привкус во рту — она произнесла слово по-русски, без перевода на местный язык, так как в словаре этого мира аналогов такому слову не нашлось.
Алесю прошиб холодный пот, она обругала себя последними словами. Кто ей мешал раньше, наедине с собой произнести «лотерея» или придумать другое название?!
— Чем?! — даже привстал этот сухопарый прохвост с лисьим личиком.
— Приходите — увидите, — пригласила Алеся, срочно формируя на лице самоуверенное выражение.
— Приду, не сомневайтесь, это моя прямая обязанность — проверять, кто чем торгует, качественным ли товаром торгует и не дурит ли народ, — веско ответил налоговик.
Алеся невинно округлила глаза: дескать, и в мыслях не держала кого-то дурить, как вы могли подумать такое про молодого бесхитростного парня? У самой же в голове пронеслась мысль: «Ух, прокатило…» Чего она так взволновалась по пустякам? Даже хорошо, что слово новое, интригующее — больше народу явится глянуть на небывалое развлечение.
— Вы стражнику предписание охранять мой шатер с лотереей на бумаге напишите, — потребовала Алеся.
— Да он и так свое дело не забудет, — попробовал отмахнуться начальник базарной стражи.
Алеся смекнула, что такие направления выдаются на подотчетных бланках, а так: нет бумажки — нет заказа, и полученные денежки можно разделить между собой и положить их в свой карман, а не в государственный. Алеся посочувствовала начальнику, но с бумагою уперлась, так что он волей-неволей выдал подчиненному направление на работу, оформленное по всем правилам.
— Впервые в нашем городе популярнейшая игра: лотерея! — кричали босоногие мальчишки, нанятые за тогрох полчаса бегать по базару, скликая людей. Платила им не сама Алеся, она попросила договориться с мальчишками негласного «смотрителя рынка», живописного нищего, сидевшего у центрального входа. Тот за три минуты успел исполнить ее просьбу, а дальнейшее Алесю уже не волновало: мальчишки, получив по монете, с азартом бегали, указывая на ее закуток.
На слово «игра» повелись многие и возле шатра Алеси мигом собралась приличная толпа, глазеющая на покрытый зеленым сукном столик у шатра, большую коробку шоколадных пряников на нем (не самая дешевая сладость в этом мире), блестящее металлическое блюдо и две квадратные банки из толстого синеватого стекла. В одной банке до половины были насыпаны медяки, среди которых тут и там заманчиво поблескивали серебряные квадратики (все остатки вчерашнего заработка после размена роха на пятнадцать серебряных монет), на ней была крышка с прорезью для опускания монет. Вторая банка стояла пустой с круглым отверстием в крышке.