Девушка Лаки
Шрифт:
Лаки посмотрел на нож в своей руке, на капающую с него кровь. Казалось, он застыл на самом краю глубокой пропасти, и этот край крошится и осыпается у него под ногами. Эта пропасть безумия манила, притягивала: всего один шаг – и он в нее свалится. С другой стороны, Серена тихими, но твердыми словами умоляла его не делать этого – нет, не только словами. Умоляла своей любовью, которой ему так отчаянно недоставало, любовью, которой он никогда не сможет быть верен до конца. Он чувствовал, как его изнутри раздирают противоречивые желания, как они клокочут в нем, словно пар в чайнике,
Наконец, прорычав, словно раненый зверь, он убрал от горла нож и вонзил его в стену рядом с головой Уиллиса, а сам резко отстранился от него, как от зачумленного. Стоило ему отпустить противника, как тот без чувств рухнул на пол.
Покачиваясь на нетвердых ногах, Лаки отступил назад. Темнота отхлынула, а в следующий миг ему в глаза ударила ослепительная вспышка света. Он растерянно повернулся к Серене. Казалось, последние силы вот-вот оставят его, как будто кто-то открыл в его теле невидимый кран, и они устремились вон, превращая его в пустую оболочку.
Серена попыталась улыбнуться, несмотря на слезы, что ручьями катились по ее лицу.
–Я еще ни разу в жизни никому так не радовалась, – прошептала она.
Лаки смотрел на нее, и каждый синяк, каждый порез на ее теле отдавался болью в его собственном. Боже, будь у него дар исцелить ее! Ну почему он не может перенести ее назад в прошлое, защитить, уберечь от того, что ей выпало пережить… Ему много хотелось в данный момент – быть сильнее, быть крепче, быть тем, кто мог бы связать свое будущее с такой женщиной, как Серена Шеридан. Впрочем, ему достаточно уже того, что она жива. И, словно желая в этом удостовериться, он нежно привлек ее к себе и заключил в объятия.
–Слава богу, – прошептал он по-французски, касаясь губами ее волос. Его продолжала бить дрожь – напоминание о той внутренней битве, из которой он только что вышел победителем. Дыхание рвалось из груди, частое и поверхностное. А затем, сквозь барьер ресниц, проступили предательские слезы. Машинально он прижал Серену к себе еще сильнее, как будто пытался впитать ее каждой клеткой своего тела. – Я люблю тебя. Я люблю тебя, моя нежная возлюбленная, – прошептал Лаки по-французски.
Я люблю тебя… Серена прижалась щекой к его груди и дала волю слезам. Слезы эти были странной смесью радости, облегчения и запоздалого страха. Лаки любит ее. Она в безопасности. Он в безопасности. Вдвоем им не страшно смотреть в будущее. Впрочем, им еще предстоят многие испытания, предстоит разобраться в самых разных чувствах, в том числе тех, что она испытала сегодня. Сейчас, когда Лаки сжимал ее в своих крепких объятиях, они напомнили о себе с удвоенной силой.
–Мне еще ни разу не было так страшно, – прошептала она, уткнувшись носом ему в грудь, и расплакалась еще сильнее.
–Я знаю, я знаю, mon cherie. Но теперь все хорошо. Не переживай, тебе больше нечего бояться. – С этими словами он прикоснулся губами к ее виску, щеке, губам, и каждое такое прикосновение наполняло его трепетом. Он целовал ее и не мог насытиться, сжимал в объятиях
–Лаки?
– Oui?
–Мне нравится, когда ты меня обнимаешь, – сказала Серена и слегка поерзала в его железной хватке. – Но не мог бы ты для начала меня развязать? Тогда я тоже могла бы тебя обнять.
Лаки резко отстранился и по-французски выругался себе под нос. Повернув Серену к себе спиной, он занялся веревками, которыми были связаны ее запястья. Наконец с путами было покончено. Серена даже вскрикнула от боли – это кровь хлынула в онемевшие пальцы. Затекшие плечи тяжело осели вперед, однако Серена решила, что сейчас радость куда важнее, чем боль, и потому на такие мелочи не стоит обращать внимание.
Вместе они занялись Уиллисом и Пу. Осмотр не занял много времени. Лаки затащил Перре назад в дом, и под его ворчание Серена быстро осмотрела рану и оказала Пу Перре первую помощь. Затем они связали обоих головорезов по рукам и ногам и привязали каждого к ножке кровати.
–А теперь давай уедем отсюда, – сказал Лаки, покончив с Уиллисом и его прихвостнем. Те сидели на полу, злобно следя за их действиями. – Я хочу успеть привезти сюда шерифа.
Серена кивнула. Сейчас, когда опасность миновала, она неожиданно ощутила себя развалиной – давало о себе знать то, через что она только что прошла. Тело ломило, голова кружилась, конечности не слушались. Похоже, Лаки понял это, угадал ее состояние. Не говоря ни слова, он поднял ее на руки и решительными шагами вынес из лачуги на воздух.
Каджун шагал молча, уверенно прокладывая себе путь среди зарослей. Серена обхватила его руками за шею и положила голову ему на плечо. Просто удивительно, как спокойно ее душе вместе с ним, причем не где-нибудь, а здесь, посреди болот, которых она привыкла страшиться. Впрочем, постепенно эта умиротворенность уступила место дурному предчувствию.
С того момента, как они вышли из хижины, Лаки не проронил ни слова. Серена была готова поклясться, что чувствует, как он отгородился от нее. Возможно, в какой-то момент чувства взяли над ним верх и он сказал, что любит ее. Однако что-то подсказывало ей, что, будь у него такая возможность, Лаки предпочел бы выскользнуть из ее объятий. Ведь он как-то раз заявил ей, что не нуждается в ее любви, что внутри у него пустота и ему нечего дать ей взамен. И теперь был неприятно удивлен, обнаружив, что, оказывается, способен любить, если не сказать, что убит наповал этим открытием.
Серена устало вздохнула. Хотя битва за ее жизнь закончилась победой, битва за ее сердце еще далека от своего завершения.
–Эй, да ведь это настоящая лодка! – негромко воскликнула она, пытаясь разрядить гнетущее напряжение, когда они вышли из леса к протоке, там, на черной воде, покачивалась моторка. – У нее даже есть мотор и все, что к нему полагается!
Лаки опустил ее через борт и поставил на ноги, после чего забрался в лодку сам и, нахмурив брови, вытащил из кармана ключ зажигания.