Девушка лучшего друга

– Нинон!

Я не отозвалась.

– Нинон! Ты спишь, что ли?

Снова не дождавшись ответа, Женька сменил пластинку:

– Нин!

На родное, пусть и не слишком любимое, имя без чуждого французского прононса я откликнулась:

– Уже сам знаешь сколько лет Нина.

– Очень смешно, – фыркнул он. – Ты лучше посмотри, какая красота!

Я разлепила веки и отодвинула шторку – за окном автобуса тянулся тот же пейзаж: деревья в

яркой зелени, много елок и сосен, поляны с огромными валунами и поваленными сухими стволами, узкие ярко-голубые речушки.

– Где красота? – угрюмо поинтересовалась я.

– Да вот же, – горячо проговорил Женька, обводя рукой заоконные просторы. – Ты только посмотри, какой лес! У нас такого не увидишь!

– Я уже посмотрела, все то же самое.

– Эх ты, – с досадой махнул рукой он. – Ничего не понимаешь. От леса можно напитаться живой энергией!

– Как ты напитаешься живой энергией леса через стекло автобуса? – удивилась я, но он не удостоил меня ответом.

– Хочешь – садись к окну и питайся на здоровье.

– Не хочу, – резко отозвался он.

Обидевшись, я снова закрыла глаза, но Женька сделал свое черное дело – растормошил меня, прогнав весь сон, и я, как он добивался, стала смотреть в окно.

Доля истины в его словах была – природа явно демонстрировала, что мы покинули среднюю полосу России и неуклонно движемся на север. Но урывочный сон на узкой полке поезда и ранний подъем явно не располагали к медитативному созерцанию суровых красот. Наоборот – настойчиво намекали, что неплохо бы восполнить утраченные силы, тем более скоро они нам понадобятся в тройном размере.

Вчера мы выехали из Москвы вечерним поездом, в пять утра прибыли в Питер и бодрым строевым шагом пересекли привокзальную площадь, ища стоянку автобусов. Мы – это я, Женька и наши мамы, которые организовали эту увеселительную поездку.

– Питер! – восхищенно оглянулась я, волоча за собой чемодан. – Круто! – И тут же расстроилась: – А мы сразу уезжаем…

– Оставайся, – отозвался Женька со свойственной ему любезностью.

– Не доставлю тебе такого удовольствия.

Ответить он не успел – мы завернули за угол дома, прочитали вывеску «Лиговский проспект» и присоединились к кучке людей, как и мы, увешанных сумками и чемоданами. Они толпились вокруг энергичной моложавой дамы с короткой стрижкой, изучавшей распечатанный на компьютере список.

– Румянцевы и Бодровы, – отрапортовалась Женькина мама.

Дама кивнула и поставила галочку напротив наших фамилий:

– Места с пятьдесят первого по пятьдесят четвертое. Кладите вещи в багажное отделение и устраивайтесь.

Я поволокла чемодан к открытому багажнику, гордо намереваясь засунуть его туда самостоятельно. Женька молча взял поклажу из моих рук и небрежно забросил внутрь ярко-желтого автобуса, поперек которого тянулись гигантские буквы «VIKING».

– Полегче, –

не преминула заметить я. – Не дрова!

– Конечно, не дрова, – на удивление согласился он. – Гири! И чего вы все время столько набираете?

– Кто это – вы?

– Да девицы, – пренебрежительно отозвался он.

Я и не подумала пропустить ход:

– А откуда ты знаешь, сколько и чего девицы набирают?

– От мамы, – не остался в долгу он.

Крыть было нечем, поэтому я благоразумно промолчала и направилась к открытой передней двери.

Войдя в автобус, я стала всматриваться в номера на спинках сидений:

– Первое, второе…

– Дальше, – Женька невежливо подтолкнул меня в спину. – Считать до пятидесяти не умеешь? Наши места в конце! Непонятно, чего ты в переднюю дверь потопала, гораздо ближе было бы через заднюю!

– Что же ты за мной пошел? – не обернувшись, спросила я.

Не дождавшись ответа, я прошла до упора и остановилась в недоумении:

– В самом конце?

Здесь, правда, не было пяти мест в ряд вдоль всей задней стенки, как в стареньком раздолбанном «Икарусе», на котором мы с классом недавно ездили на экскурсию в Коломенское, но это не сильно меняло дело.

– Места для поцелуев, – хмыкнул Женька.

– Не дождешься, – мрачно ответила я и завопила: – М-а-а-а-м! Почему у нас последние места?

– Не знаю, – растерялась она.

– Ты когда путевки покупала, спрашивала об этом?

– А я не знала, что надо спрашивать… Вы билеты с местами заказывали? – обратилась она к устраивавшемуся перед нами усатому дяде, похожему на моржа в дельфинарии.

– Конечно, – довольно подтвердил тот. – Нам в агентстве показали план автобуса, и мы сами выбрали места.

– А почему тебе не показали? – спросила я у мамы.

– Не знаю, – снова сказала она.

– Наверное, только последние и оставались, что толку спрашивать, – рассудил Женька.

– Ир, представляешь, у нас последние места, – расстроенно сообщила моя мама подошедшей Женькиной.

– Оба? – деловито уточнила та.

– Нет, последнее и предпоследнее.

– Ну и в чем проблема? – вскинула брови тетя Ира. – Детей назад посадим, а сами сядем впереди.

– Вот еще! – возмутилась я.

Не то чтобы я всерьез приняла Женькины слова про поцелуи. Просто не хотелось ему уступать.

– Может, лучше дети будут у нас перед глазами? – поддержала меня мама.

– Свет, наши дети уже взрослые, – отрезала тетя Ира. – А нам с тобой будет удобнее впереди. Я женщина немолодая, а сзади экскурсовода, наверно, плохо слышно, да и укачивает…

– Старушка древняя моя! – продекламировал Женька и продолжал обычным тоном: – Мам, это евроавтобус. Экскурсовод говорит в микрофон, а динамики над каждым креслом. И укачивать здесь не будет – автобус высокий, специально для длинных переездов.