Девушка моего шефа
Шрифт:
— Нет, мэм.
— Ты местный?
— В некотором роде.
— У вас тут варварский язык. Но мне нравится приезжать сюда. Нравы здесь тоже варварские.
— Вы не правы, мэм.
— Здесь женщины командуют мужчинами.
— Нет, мэм.
— Мужчины им подчиняются, потому что их содержат.
— Нет, мэм.
Эн Эм грязно выругалась. При этом выражение ее лица не изменилось.
— Да, мэм, — сказал я и залпом осушил дайкири. — Хотя я понял, что был неправ.
— Хочешь заработать
— Нет, мэм.
Она достала из сумки банкноту и положила на середину стола между нами. Я не шелохнулся.
— Думаешь, стоишь больше?
— Нет, мэм.
Она достала еще пятьдесят долларов, но положила их возле себя.
— Больше у меня нет наличными. Видишь ту даму в фиолетовых штанах?
Эн Эм кивнула головой в сторону соседнего столика, за которым восседали две не слишком молодые пары.
— Нет, мэм.
— Ты пригласишь ее прогуляться по берегу. Возьми свои деньги.
Она подвинула обе купюры ко мне. Я взял их и засунул в карман джинсов.
— Смелей, бледнолицый варвар. Ты не представляешь, какие роскошные груди у этой Бэл. С ума можно сойти.
Честно говоря, я не понял, серьезно Эн Эм это сказала или иронично — те, кто под балдой, часто путают интонации.
Женщина, которую я пригласил прогуляться, оказалась весьма миловидной. Она тут же встала и взяла меня под руку. Сидевшие за ее столом мужчина и женщина удостоили меня лишь беглым взглядом.
Едва мы очутились на пляже, как Бэл вцепилась в мою руку и сказала испуганным шепотом:
— Я боюсь ее, но не могу ничего с собой поделать. Ты меня защитишь?
— Нет, Бэл. Я сам беззащитный.
— О да, мужчины тоже ее боятся.
Бэл семенила рядом со мной по песку. Я обратил внимание, что она босая.
— Ты потеряла свои туфли?
— Нет. Я их скинула. Одну возле лестницы, другую только что.
— Зачем? — изумился я.
— Чтобы она знала, где я.
— Но ведь ты сказала, что боишься ее.
— Да. Но она может рассердиться и выбрать себе другую подружку.
— Понятно. За столом сидел твой муж?
— Я так люблю Джоэла!
Бэл вздохнула и прижалась ко мне.
— Он тебя не ревнует?
— Только к ней. Он разрешает мне трахаться с мужчинами. Слушай, может, мы с тобой трахнемся? Ей назло.
— Не хочется что-то. Вообще я голубой.
— Понятно. — Я почувствовал, как Бэл от меня отстранилась. — Я видела тебя в обнимку с симпатичной девчонкой.
— Игры трансвеститов. Увы, операция оказалась не совсем удачной. Но мы ни о чем не жалеем. Я по крайней мере.
— Давай присядем и покурим, — предложила Бэл, увлекая меня к топчану под пальмой.
Затянувшись, я понял, что за сигаретку она мне предложила. Но отступать не хотелось.
— Чудненько, — сказал я, расстегивая
Она сняла блузку и швырнула ее подальше. Она смотрела на меня и хихикала. У нее на самом деле оказались замечательные груди, и я оценил их не только визуально.
— Она не догадывается, что я сделала операцию. Правда же, это не заметно? Не бойся — сожми крепче. Ну что, разве заметно?
— Нет, — сказал я. — Сними штаны.
Она мгновенно подчинилась. Штаны она тоже куда-то зашвырнула. Под ними ничего не оказалось.
— Я перед тобой нагая, как Ева. Ты тоже разденься.
Она попыталась расстегнуть мне джинсы, но я воспротивился.
— У меня там деньги.
— Ой, как интересно! — Бэл взвизгнула. — Покажи! — Она быстро расстегнула мою молнию. — Ты наврал про голубизну. Ты хочешь меня трахнуть. Она умело массировала мой пенис, который быстро принял состояние боевой готовности. Эта проклятая травка была с большим подвохом.
Бэл уселась мне на колени. Я расстегнул рубашку. У Бэл была очень холодная грудь. Я никогда в жизни не встречал женщину с такой холодной грудью. Очевидно, всему виной был этот силикон, который американские хирурги превратили для себя в настоящее золото. Сам процесс так называемой любви мне особого удовольствия не доставил. К тому же мне не нравится быть ведомым. Эта Бэл умело вела меня к вершине оргазма. Я уже был готов на девяносто девять процентов, когда она внезапно вскочила с моих коленей и разлеглась на песке, широко расставив ноги. В ту же секунду от ствола пальмы отделилась чья-то тень и упала на Бэл. Раздался похожий на звериный рык стон. Приглядевшись, я узнал Эн Эм.
Я вошел в воду прямо в джинсах, забыв про доллары в кармане. Балда от сигареты Бэл выветрилась. Хмель тоже. Мне хотелось отмыться, отмыться, отмыться. И дело было не только в том, что я только что трахнул Бэл, — меня выворачивало от одной мысли о том, что я стал участником грязной игры двух лесбиянок, эдаким жиголо-извращенцем. Я стащил джинсы, швырнул их на берег и поплыл в темную даль океана. Журчание воды, принявшей в свои теплые объятья мою мерзкую плоть, умиротворяло и даже баюкало.
Потом я долго лежал в воде, опершись о канат с поплавками. На танцплощадке вокруг эвкалипта лучи прожектора выхватывали из мрака дергавшихся в бессмысленном ритме танца фигуры. Они были похожи на могильных червей, извивающихся на ярком солнце.
Я до боли растерся полотенцем и надел ставшие жесткими от соленой воды джинсы. В густой тени пальмы горели две красные точки сигарет. До меня донесся взрыв чувственного хохота.
— Что-то случилось, сэр? — поинтересовался появившийся неведомо откуда секьюрити.