Девушка на качелях
Шрифт:
– Света уволилась?
– Да, Света уволилась. Я же говорил! На, держи…
Он протянул ей папку, но Агния спрятала руки за спину.
– Ты что, Ага?
– Я не стану тебе помогать.
– Не глупи! – поморщился отец. – Тебе нужна работа, я знаю. И ты не сможешь вечно скитаться по чужим квартирам… Будь умной, будь взрослой, наконец!
– Нет.
– Нет? – В глазах отца вспыхнул огонь. Он, как всегда, моментально завелся. – Нет… Ты… ты знаешь, кто ты?..
– Ну
– Неблагодарная! Я из-за тебя… да у меня сердце из-за тебя болит! – Отец прижал ладонь к сердцу, другой вытер лоб. – Ты что, довести меня хочешь? Ты моей смерти желаешь?
– Смерти? Нет… Это ты – убил маму, а я не хочу никого убивать… Я просто хочу уйти от тебя. Навсегда. Кстати, ты, как юрист, подскажи: я могу отказаться от тебя как от отца? Есть такая процедура?
– Ты спятила, точно, – отец поморщился, схватился за край стола. Но Агния не верила ни одному его слову, ни единому жесту.
Все – спектакль. Старый лис!
– Ты расписался с Полиной? Нет?
– Нет… свадьба завтра…
– А завещание? Ты успел все завещать Полине? – Злость вибрировала в груди Агнии, расходилась по ее телу кругами и дальше – по всей комнате, заполняя пространство. – Смотри, если умрешь сейчас, все достанется мне… Срочно пиши завещание! – Агния захохотала. – Оставь меня с носом, да! Отдай все своим шлюхам!
Меньше всего Агния думала сейчас о деньгах, завещании и прочих матримониальных делах – она просто хотела как можно сильнее уязвить отца.
Она его ненавидела. В ней не было ни капли любви к нему. На самом деле она ничего от отца не хотела. Все его вызывало в ней отторжение, отвращение. Дай отец ей сейчас денег, вложи в руки подарок – она бы, не раздумывая, швырнула бы это ему в лицо.
– Я тебя ненавижу. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу! – с отчаянием воскликнула Агния.
Но тут произошло нечто странное, непонятное. Отец вдруг зашатался, побледнел и грохнулся на пол, звучно ударившись затылком о паркет. И замер.
– Папа?
Первая мысль была – притворяется. Потом Агния сообразила, что отец слишком сильно ударился затылком. Она присела, прикоснулась к его лицу. Наклонилась, слушая его дыхание.
– Папа!
Он молчал, не двигался.
Агния бросилась к телефону:
– Алло, «Скорая»? Выезжайте, человеку плохо…
Она обрисовала ситуацию, ответила на вопросы.
– Ждите, врачи скоро будут, – ответили ей.
Агния положила трубку, схватилась за голову. Отец все так же лежал на полу. Умер?
«И чем я тогда лучше его?..»
Она метнулась к окну – надо позвать Григория,
– Девушка, безобразие, к подъезду не подъехать! У вас ворота ставят – ни туда, ни сюда…
Отца переложили на диван, осмотрели. Померили давление, сняли кардиограмму. Сделали укол.
Отец очнулся, застонал:
– Что со мной?
– Сердечный приступ, похоже. Возможно, еще небольшое сотрясение мозга… Надо ехать в больницу. Вот как, вот как мы папашу вашего через весь двор потащим к машине? Чер-те что…
Агния вышла вслед за врачом в коридор:
– Послушайте, это серьезно?
– Приступ? Нет. Через неделю-две окончательно выздоровеет. Но надо в больницу, наблюдать.
– Да, да, – кивнула Агния. Сейчас, когда она узнала, что отец не умрет, что с ним ничего серьезного, прежняя решимость вернулась к ней. Она уже ни в чем не раскаивалась.
– В третью городскую. С нами поедете?
– Нет, – сказала она.
Отца вынесли на носилках. Он, морщась, метнул на Агнию ненавидящий взгляд, отвернулся. Агния тоже отвернулась, захлопнула за врачами дверь.
Он изменился, конечно. Много седых волос, лицо какое-то помятое, грубая щетина на щеках… Но все такой же худой, жилистый, высокий. Милый, милый, хороший друг. Друг детства. Родной. Марина погладила его по щеке:
– Гришенька, как же я рада тебя видеть!
– Подожди, Маринка, все никак в себя не приду… Это ты? Ты? Ущипни меня, что ли…
– Ты доктор, да? Ну дай бог, дай бог тебе…
– Прости меня.
– Ты меня прости, – ласково сказала она. – Еще поговорим. Тетку бы повидать…
– Да, да. А где… – Григорий оглянулся беспокойно. – А где Агния?
– Ушла вроде… Я не заметила. Ты вот что, Гриша… ты первым к тетке зайди. Поговори с ней, подготовь. Ежели я к ней сразу заявлюсь – она, поди, не выдержит такого шока… Пожилой человек.
– Конечно. Ты стой здесь пока, у подъезда. Увидишь Агнию – скажи ей, где я, ладно?
– Ладно, ладно! – засмеялась Марина.
Григорий скрылся в подъезде, а Марина осталась стоять, прислонившись спиной к стене, подставив лицо теплому весеннему солнцу.
Она и радовалась, и печалилась одновременно. Надо, надо было поговорить с Гришей, повидать тетку. Только бы с ним не столкнуться.
«А чего я боюсь? Что голову опять потеряю? Смешно! Все прошло, сердце успокоилось. Все суета».