Девушка по имени Каламити
Шрифт:
Мужчина был терпелив, пока я разбиралась с новостями.
Это еще одно хорошее качество.
Я колебалась, но приняла решение. Снова посмотрев на него, я сказала:
— Мне нужен сопровождающий, и мне все равно, убийца он или нет.
Он мгновение наблюдал за мной, прежде чем сделать глоток из своей кружки. Мне не очень понравилось его терпение теперь, когда мне пришлось ждать, что он скажет.
— Потребовался бы месяц, чтобы добраться до Ундали при хороших условиях. У меня
Я разочарованно вздохнула, оглядывая комнату. Один мужчина потянулся, чтобы что-то схватить, прежде чем его стул опрокинулся, и он растянулся на полу, будучи в состоянии алкогольного опьянения. Другие мужчины за столом запрокинули головы и покатились со смеху.
— Я не думаю, что кто-либо из других мужчин здесь смог бы найти выход из Кэмерона, — пробормотала я, оглядываясь на убийцу.
Он казался удивленным, но я не была уверена; его лицо мало что выдавало.
Черта убийцы была, я была в этом уверена.
— Может быть, не сейчас, пока они в своих чашках. Но попробуй завтра утром.
Он встал и бросил на стол несколько монет.
— Возможно, ты найдешь кого-то достаточно отчаянного, — сказал он, уходя.
Я наблюдала, как другие мужчины уступали ему дорогу, и он легко превосходил их ростом на голову. Его кожаная куртка была наилучшего качества и идеально облегала его подтянутое тело. У него, очевидно, были деньги; ему не нужно было браться за работу, подобную моей. Мне просто нужно было бы вернуться утром и найти кого-нибудь, кто согласился бы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
УБИЙЦЫ И ПЕСНИ
Я разделась до льняной рубашки и забралась в постель. Матрас в гостинице был бугристым и более неудобным, чем мой тюфяк в Алжире, но я так устала, что заснула крепким сном.
Пока прекрасный голос не вторгся в мои сны.
От этого у меня по спине и рукам пробежали мурашки. Она пела песню с таким совершенным ритмом, что окутала мое тело гармоничным одеялом. Оно было теплым и мягким на моей коже, когда закручивало меня в свою паутину. Мои глаза распахнулись по собственной воле. Сквозняк ударил по моим голым ногам, и деревянный пол был шершавым, когда песня вытолкнула меня за дверь.
Тоненький голосок в глубине моей головы кричал на меня, но я не могла его слушать. Песня была слишком теплой. Слишком идеальной.
Ритм понес меня по коридору и лестнице. Я наткнулась на что-то твердое и теплое, но не такое теплое, как песня. Глубокий голос прервал ритм. Я попыталась обойти препятствие. Я не хотела слышать ничего другого, кроме этой песни. Я не могла.
Моя грудь сжалась от страха, что это покинет меня, и когда меня удержали сильные руки, я оттолкнула их.
Песня стихла, и это оставило меня дрожащей и опустошенной. Страшный пот покрыл мое тело, когда в груди началась сильная боль.
Когда
Песня? Она покидала меня. Так пусто.
Я дрожала от холода и чувствовала, как слезы текут по моим щекам. Мое сердце разрывалось, боль была невыносимой. Я схватилась за грудь, тщетно борясь с захватом.
Мое лицо было мокрым от слез, когда я осознала, что песня закончилась. Ясность медленно возвращалась ко мне, когда боль уменьшилась.
Чья-то рука крепко обнимала меня за талию, удерживая в вертикальном положении, пока мои пальцы едва касались пола. В груди у меня колотилось от смятения и неуверенности.
— Во что ты вляпалась? — спросил знакомый голос позади меня.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это.
Голос убийцы.
— Что ты со мной сделал? — я выдохнула.
У меня подкосились ноги, и я не знала, смогла бы я встать, если бы он не поддерживал меня. Я огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Лестничная клетка гостиницы была темной, так как ее освещало только одно настенное бра. Идеальное место для убийства.
— Похоже, ты нажила врага в лице Саккара. Я бы собрал вещи и уехал, как можно быстрее, — сказал он, его хватка все еще была крепкой, а голос звучал так близко к моей шее, что у меня по спине пробежали мурашки.
Он прижимался ко мне сзади, и я даже не могла понять, что он говорил, поскольку узнала тесный контакт. Я не думала, что был хотя бы дюйм моей спины, который не касался бы его. Я выдохнула, когда он пошевелился, и каждое мое нервное окончание было сверхчувствительно к этому движению.
Румянец уже покрыл мою кожу, но она стала теплее от раздражения, когда я вспомнила, что шла навстречу своей смерти или смерти Алирии, а меня больше беспокоил жар тела убийцы. Мне нужно было, чтобы он опустил меня, чтобы я могла, возможно, сформировать какие-то мысли.
Я была сбита с толку, а теперь и раздражена на саму себя, и понятия не имела, откуда у меня взялась сила духа, чтобы сорваться на убийцу.
— Значит, я твоя следующая жертва? — нагло спросила я.
Его рука сжалась вокруг меня, и я втянула воздух.
— Если бы я собирался убить тебя, ты бы уже была мертва, — сказал он резко.
Я с трудом сглотнула.
— Тогда отпусти меня.
Он убрал руку, и я вскочила на ноги; и, к счастью, я могла стоять. Я оперлась о стену, когда мужчина начал подниматься по ступенькам, напевая мелодию. Он покачивался, и когда он посмотрел на меня, его глаза загорелись.
— Ну, если ты не ангел, тогда я король! — весело пробормотал он невнятно.