Девушка под сенью оливы
Шрифт:
Она хорошо смотрелась в брюках. Он сразу же вспомнил, как увидел ее впервые в бухте Галатас. Вот с таким же сосредоточенным видом она обходила тогда бесконечные ряды раненых, и та же печать глубоких переживаний лежала на ее лице. Правда, сегодня штаны приходится подвязывать, чтобы они не свалились. Ее золотистые волосы небрежно собраны в узел на затылке, коже на лице загрубела от постоянного пребывания на солнце и на ветру. Странно, но это ее совсем не портит. Во всяком случае, в его глазах. Будь его воля, он нарядил бы ее в платье из тончайшего шелка, украсив наряд букетом орхидей у обнаженного плеча. А потом они
Неожиданно корабль резко накренился, и он едва не скатился с палубы в воду, но вовремя ухватился за рею и сумел подняться, стараясь не выглядеть смешным. И только тут заметил, что Пенелопа внимательно наблюдает за ним, на мгновение их глаза встретились, и он увидел, как уголки ее губ дрогнули в веселой усмешке. Краткий миг, будто солнышко выглянуло из-за туч, но Райнер понял, что пропал. Пропал на сей раз навсегда.
По возвращении в порт всех спасенных отправили на перерегистрацию. Когда дошла очередь до Пенелопы, слово взял Райнер. Он выступил вперед.
– Ее имени нет в списке. Эту девушку взяли на борт в самую последнюю минуту. Она числится под эгидой Красного Креста. Пользуясь случаем, хочу отметить необыкновенное мужество и выдержку сестры Георгиос. Без ее умелой и своевременной помощи многие из тех, кто спасся после кораблекрушения, просто бы не выжили. Она ухаживала за ранеными, несмотря на то, что и сама была ранена. Как представительницу Красного Креста, ее следует немедленно отправить назад, в тот госпиталь, где она трудится.
– Ваше имя! – Чиновник бросил взгляд на Райнера.
– Майор Брехт, Первая десантная дивизия. В последнее время – военная контрразведка в Ханье. Направляюсь в Афины с двухнедельным отпуском, а потом на фронт.
Райнер выбросил руку в официальном приветствии и даже сделал попытку щелкнуть несуществующими каблуками, хотя стоял перед чиновником босым.
– Kyria, вы подтверждаете правильность информации о себе?
– Разумеется! Майор знает мой послужной список гораздо лучше меня! – Пенни с трудом скрыла изумление, вызванное столь неожиданным заявлением Райнера, но тут же завела речь о другом. – Мой господин, хочу привлечь ваше внимание к вопиющему попранию всех норм и принципов Женевской конвенции. Сотни узников не смогли спастись в момент попадания торпеды в наш пароход, потому что их держали запертыми в трюме. Я хочу, чтобы об этом доложили на самый высокий уровень и…
– Расследование будет проведено, – нетерпеливо перебил ее чиновник. – Но, как я понимаю, на данную минуту документов у вас нет. А потому вам следует немедленно зарегистрироваться в мэрии. Следующий!
Пенелопа отошла от стола и замялась в нерешительности.
– Не считайте меня неблагодарной, майор. Это не так. Вы спасли мне жизнь, и я глубоко признательна вам за это. Но сейчас я в состоянии и сама позаботиться о себе.
– Неужели? – сделал удивленное лицо Райнер, переходя на английский. Он говорил медленно, спотыкаясь почти на каждом слове. – Хотел бы я знать, как вы станете заботиться о себе, не имея ни документов, ни денег, ни даже приличествующей одежды. У вас даже башмаков нет. Позвольте все же предложить свои услуги. В конце концов,
– Я всего лишь выполняла свой долг! – отрезала Пенни тоном, не терпящим возражений, явно не собираясь идти на сближение с настойчивым майором.
– Но хотя бы покормить вас я могу? Наверняка вы уже несколько дней не ели.
– По чьей вине?
– Я не отвечаю за решения своего руководства. Лично я вас не арестовывал. Не все из нас звери.
– Я помню, как вы стояли и смотрели, когда этих несчастных из еврейского квартала грузили в машины. Вы проявили полное безучастие!
– Зато сейчас я постараюсь проявить максимум участия и не позволю вам умереть с голоду или погибнуть в каком-нибудь концлагере. В моих силах помочь вам, и я помогу. Не будьте такой несговорчивой. Не стоит отказываться от помощи, когда ее предлагают совершенно искренне.
– О, я хорошо знаю, чего ждут немецкие офицеры от умирающих с голода девушек в обмен на подобные любезности. Этих бедняжек много прошло через мои руки!
Но Райнер пропустил уничижительную реплику мимо ушей. Он знал, сейчас схлестнулись две воли, его и ее, и не был намерен отступать.
– Почему вы бросаете мне в лицо обвинения в преступлениях, которых я не совершал?
– Потому что вы носите форму, в которой все эти преступления совершаются!
– То есть вы хотите сказать, что, будь я в штатском, вы относились бы ко мне совсем иначе, да?
– Не знаю, – растерянно пробормотала Пенелопа. К такому повороту в их разговоре она не была готова, и желание спорить угасло само собой. Видно, ее силы были уже на исходе.
Так, приободрился Райнер, все не так уж и плохо. Следует развить наступление и закрепить успех!
– Для начала предлагаю отправиться в город и купить одно платье вам и одну рубашку мне. Договорились? Будем действовать по принципу «дареной свинье в зубы не смотрят». Так, кажется, у вас говорят?
– Неверно! – улыбнулась Пенни, и снова легкая улыбка, словно солнце, озарила ее лицо. – У нас говорят – дареному коню. А потом вы меня отпустите? – Она впилась в него долгим изучающим взглядом.
– Разумеется! Насколько мне известно, вы медицинская сестра греческого отделения Красного Креста. Но все бумаги следует оформить как положено. И не тянуть с этим!
– Бумаги, бумаги! – В отчаянии она вскинула руки в небо. – Когда же, наконец, мы сможем зажить без этих проклятых бумаг!
– Ничего не поделаешь! Бюрократия. Кстати, хорошее греческое слово.
– Демократия – еще лучшее слово, и тоже греческое! – не сдалась она, и они медленно побрели по булыжной мостовой, стараясь не поранить босые ноги о камни. И впервые за долгие годы Райнер вдруг почувствовал, как на душе у него расцвела весна.
Суда 2001 год
После окончания торжественной церемонии Райнер направился, как и планировал, в рыбный ресторан. В тот, что рядом с портом, этот ресторан ему посоветовали в отеле. В ресторане было уже полно ветеранов с семьями, продолживших отмечать встречу за дружеским столом. Но и ему отыскали столик где-то сбоку, с видом на кухню. Ароматы, выплывавшие оттуда, были слишком соблазнительны, и рот мгновенно наполнился слюной. Но он терпеливо ждал заказ, довольный хотя бы тем, что может делать это сидя. Застарелая рана разболелась не на шутку.