Девушка с букетом
Шрифт:
Варя уже не удивлялась, она ожидала чего-то подобного и стала рассматривать выбранный Зотовым вариант почти что с живым интересом: пусть говорит – может, каким-то образом все разговорами и обойдется? А потом можно будет непринужденно встать, глянуть на часы, всплеснуть руками – и в прихожую, и только ее и видели…
– Как вы думаете, Елена Николаевна сможет сделать все как здесь? И альпийскую горку, и это маленькое озерцо? С ее талантом, с ее опытом…
И Варя энергично кивала: конечно, и горку, и озерцо – и вдруг опять почувствовала дыхание на шее и горячие ладони на плечах. Неужели не отвертеться? Но она же, в конце концов, не обязана! Она в любой
– …мы же собирались узнать друг друга получше, – донеслось до нее среди прочих зотовских нашептываний – и Варя поняла, что не отвертеться и что узнавание друг друга получше имеет только один смысл – не продолжение вечера вопросов и ответов, а… Ну, наверное, заполнение графы «Сексуальная совместимость».
Варя смотрела на Олега Александровича, который был теперь совсем близко – а ведь привлекательный мужчина, рослый, ухоженный, мускулы ощущаются под тонкой праздничной рубашкой – должно быть, фитнес-клуб посещает или просто качается – очевидно, что следит за собой, стремится быть в форме. Женщинам такой мужчина просто обязан нравиться! Что же она все это рассматривает так отстраненно, если оно уже фактически ей принадлежит?!
Варя чуть было не почувствовала себя виноватой из-за того, что никак не может настроиться на нужную волну и ответить на поцелуй как полагается – за что человека обижать, когда уже обо всем договорились? Ведь его-то никто не заставлял ее в ресторан приглашать – мог же он в нее просто взять и влюбиться! Подумаешь, знакомы три дня! Бывает же, когда все моментально происходит – у нее самой только так и бывает! Но, подняв взгляд, Варя поняла, что ни в чем не виновата: глаза у Олега Александровича были ясными, как всегда: никаких неконтролируемых чувств и ровно одна мысль – о заполнении этой самой графы.
Но это же логично, в конце концов! И почему, черт возьми, она, вместо того чтобы радоваться, думает о том, что, может, еще не поздно смыться, хотя и поцелуи его ей нисколько не неприятны, и парфюм такой тонкий, и вообще – чего она хотела?!
Даже с Боголюбовым, за которого она вышла замуж назло первому мужу, такого не было! Пусть и задыхающейся, ненасытной любви, как с Андреевым, тоже не было – но была летучая нежность, и сердце билось, и невозможен был вопрос – чего же она хочет… «Обманите меня… но совсем, навсегда… чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда… чтоб поверить обману свободно, без дум, чтоб за кем-то идти в темноте наобум… А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман… Обманите – и сами поверьте в обман…» – выскочили вдруг откуда-то неуместные строчки – наверное, из юношеской романтики, вспоминать о которой теперь просто смешно. Варя еще раз посмотрела в глаза Олегу Александровичу – это был самый честный мужчина в ее жизни. Он ни на волос ее не обманывал. Он предлагал ей конкретные вещи, на которых основана жизнь.
– Варенька, не хочешь посмотреть, как я обставил спальню? Можно еще в ванную заглянуть – как тебе там понравится?
Передышка. И Варя использовала ее, чтобы взять себя в руки, хотя первая мысль была все-таки – улизнуть. Впервые за вечер взглянув на себя в зеркало, она с удивлением увидела, что выглядит на редкость привлекательно, хотя и почти без макияжа, и волосы хорошо лежат, хотя их никто не укладывал, – но удивилась как-то вскользь, без всякого интереса, и мысли тут же опять переключились на другое. Уже стоя под душем, Варя прикидывала, что Зотов сейчас наверняка тоже в какой-нибудь ванной комнате, их же здесь минимум две, и выйти ей, наверное, удастся совершенно свободно, не рискуя быть
Но тут же прикрикнула на себя: что это еще за детский лепет! Куда бежать? А что потом? Куковать в одиночестве? Мало куковала? Зачем вообще поддаваться эмоциям в такой момент? Ясно же, что ни о какой любви речь изначально не шла и идти не могла! Они ведь с Леной это проговаривали! Речь шла об устройстве стабильной личной жизни, о серьезной, осознанной работе над ее строительством! О взвешенном подборе кандидата! И стало быть, она неплохо до сих пор справлялась, если мужчина сделал ей предложение, привел в свой дом! Чем она недовольна – это не так, то не эдак! Дома одно старье, а здесь магазин прямо в доме – опять не угодили? Да любая женщина была бы счастлива на ее месте! Можно, в конце концов, снять со временем типовой пейзаж и повесить свой, оригинальный! Как будто это главное! Главное сейчас – заполнить графу «Сексуальная совместимость»! Зотов, черт возьми, не дурак и понимает, как важно это проверить! А ей что, все равно? Нет уж, нельзя бросать все на полпути. Надо заканчивать истерику и идти проверять!
Совместимость оказалась почти идеальной. Варя машинально клала в рот какие-то ягоды в шоколаде, не ощущая их вкуса, и чувствовала себя до того пристыженной, словно кого-то обманула или что-то украла, и радовалась только одному – что свечи догорели, а фонарей под окнами здесь еще нет. Хотя, наверное, ее пылающие щеки легко было принять и за огонь любви…
Насколько все было бы проще, если бы ничего не получилось! Физиологию не обманешь, стало быть, этот мужчина не для нее, а она, соответственно, не для него. Еще одна неудача, ну что же, жизнь не кончается, лучшее, конечно, впереди, никаких претензий, всего доброго…
А что теперь? Когда Олег Александрович в восторге? Называет ее на «ты» и все говорит, говорит о каких-то планах на будущее, кажется, опять про дом и двор, и про какую-то вечеринку… Наверное, правда то, что девяноста девяти процентам мужчин нравятся полненькие женщины, а оставшийся процент это скрывает… Для совместной жизни препятствий нет, кроме вот этого обвального стыда и ощущения чудовищности содеянного, против всех доводов разума. Но ничего понять – здесь и сейчас – невозможно, а потому…
– Ой, а время-то! – всплеснула руками Варенька, глянув на часы, и вскочила, сама подивившись собственной непринужденности.
Олег Александрович, которого у нее язык не поворачивался назвать просто «Олег», остановился на полуслове:
– А что? Разве мы…
Но Варя тут же погасила недоумение в его глазах, сообщив, что привыкла спать исключительно в своей постели, и дав понять, что такой вечер, как сегодня, для нее отнюдь не правило, а исключение. Зотов, встревоженный тем, что все шло по плану, как по маслу – и вдруг случилось что-то непонятное, успокоился и отвез ее домой, правда нехотя. И ее красные розы заботливо прихватил.
А Варенька выглядела счастливой – садясь в машину, она думала о том, что вот сейчас окажется дома и что все уже позади и можно будет больше не улыбаться и не следить ни за своими словами, ни за выражением лица…
Оказавшись, наконец, в родном «птичнике», она стремительно выскочила, хлопнула дверцей – должно быть, слишком сильно хлопнула, потому что Зотов заметно дернулся. Но, может, не поэтому. Может, ему просто жаль с ней расставаться…
Поцеловав Варю на прощание, Олег Александрович, виноватый только в том, что ищет хозяйку в свой дом, обставленный по собственному вкусу, напомнил про вечеринку: