Девушка с ложью на сердце
Шрифт:
За год работы в Обществе Катька сменила пятерых подопечных. Георгий Алексеевич вскоре умер, после него была Тамара Сидоровна, не старая женщина, но страдающая тяжелой формой диабета. Она тоже скончалась через пару месяцев. Павел Харитонович и Мира Константиновна умерли еще через месяц. Он был старенький и болел раком, а она очень тосковала по нему, вот сердце и не выдержало! Вчера умерла Янина Франковна, удивительная старушка с особым даром видеть будущее. Она умела гадать по руке и на кофе, и составляла гороскопы, и снимала порчу.
Катьке Янина Франковна предсказала, что будет
Тетя Маша тоже умерла недавно… Да глупо так получилось, просто ужас! Она же не пила больше, а тут почему-то купила на углу, в гастрономе, водку и выпила всю бутылку сразу. Тетя Маша и в молодости столько не пила. Ну, и умерла, конечно. Ее на следующий день Катька нашла. Зашла, а тетя Маша на полу лежит, белая такая, мертвая. Рядом эта бутылка-убийца стоит. С перепугу Катя вызвала скорую, хотя это уже было ни к чему. Врач молодой приехал и сказал – алкогольное отравление.
Катька тетю хоронила со слезами. Ведь сколько та хорошего для племянницы сделала! И родителям не дала девчонку в роддоме бросить, и всегда защищала перед всеми, и в Общество привела. Правда, Катька слегка обалдела вначале, когда узнала, что квартиру тетя оставила не ей, а Фонду Здоровья и Чистоты. Но потом Катя поняла. Иначе тетя Маша поступить не могла – если бы она не отказалась от своего имущества, то не очистилась бы и не попала бы в рай. Так что все нормально и правильно.
А Катька больше не невезучая. Это в своей семье она четвертая и нелюбимая, а в Обществе такая же, как и все остальные, – равная и нужная!
Глава 13
БАШНЯ УЖАСА
Учителя провожали новой песней, пел ее весь зал, а он сам просто продолжал стоять на сцене. С последним аккордом гимна Чистоте занавес скрыл идола от его поклонников. Седов решил, что пришла пора уходить. Так как он стоял с самого краю, ему удалось выйти одним из первых.
В вестибюле Пашка с удивлением обнаружил несколько ярких лотков с самыми необычными вещами. На первом лежали журналы и брошюрки с незатейливыми названиями: «Рассвет», «Жить во благо», «Учитель говорит». Вынесенные на обложку анонсы вопрошали: «Есть ли жизнь после смерти?», «В чем смысл жизни?», «Как попасть в рай?».
На втором лотке стояли высокохудожественные фотографии Учителя. Как и в жизни, на снимках лицо ужасного человека производило завораживающее впечатление. Не будь Паша циничным и пропитым типом, он бы сказал, что с фотографии выпуклые темные глаза Учителя просто гипнотизировали каждого, кто встречался с ним взглядом.
На третьем лотке лежали немного странные сувениры: это были предметы, до которых дотрагивался Учитель. Об этом свидетельствовали подписи на ценниках. Здесь были кружки, из которых он пил, ложки, которыми он ел, да еще и несколько маленьких кожаных мешочков, которые предлагалось носить на металлических цепочках для излечения от катаракты и псориаза. С брезгливым удивлением Паша прочитал, что в мешочках срезанные ногти Учителя и его волосы. Паша фыркнул: они бы еще его помет продавали!
«Ядрена кочерыжка!» – изумился ценам Пашка: за эту прелесть в мешочках надо
Направляясь к выходу, Седов увидел знакомую фигуру – ядерного таракана Сашу Кумарова! Тот выглядел так, будто выполнял самое важное дело в своей жизни: темный костюм, белая рубашка, строгость на лице. Тем не менее, увидев рыжего своего собутыльника, он просиял и протянул Паше руку.
– Ты тоже тут? Ну, молодец, молодец! – обрадованно произнес Саша.
– Да я случайно… – пробубнил Седов, пожимая руку Кумарова.
– Все приходят случайно! – продолжал радоваться Саша. – А потом остаются. Ты приходи завтра, я тут буду. Расскажу тебе, что к чему, познакомлю с людьми. Я уже десятник, кое-что значу!
– Да? – изобразил почтительное удивление Седов. – Поздравляю! Ну, мне пора, удачи!
Кумаров шутливо отсалютовал ему на прощание, и Пашка торопливо выскочил в ночную прохладу.
– У-ух! – выдохнул он, что означало: «Вырвался!»
Пашка достал сигареты, закурил. Мимо него шли сектанты, направляясь к ближайшей остановке. Женщины и мужчины, молодежь и старшее поколение – все были слегка возбуждены и радостны, как коммунисты в Первомай. Они делились впечатлениями – в основном восторженными, шутили и смеялись.
По расчетам Седова оказывалось, что сейчас около полуночи, но он оставался на месте. Рыжий алкоголик хотел увидеть Элю, и вовсе не потому, что соскучился. Новая Миледи не нравилась Павлу Петровичу – он не любил ложь, ему были неприятны люди, способные без зазрения совести влезть в чужой карман, а уж роль марионетки, идиота-пьяницы, навязанная ему Элей, и вовсе была отвратительна.
Он собирался высказать в лицо бывшей любовнице все, что думал о ней самой, ее шашнях и анекдотцах. И он не забудет проинформировать Элю, как ловил ее на лжи, делая вид, будто ведется на ее уловки. Заодно следовало и живописать встречу с ее якобы негодяем мужем. Седов не без мстительности воображал выражение ее красивого лица.
Холодный ночной ветер задувал в рукава плаща и лизал Пашкину шею. Он поднял руку, чтобы поднять воротник, и в эту минуту на каменных ступеньках Дома пионеров появились все главные действующие лица сегодняшнего представления: первым вышел «председатель», он придержал дверь перед проповедником, вещавшем на собрании о радости жизни. Проповедник, в свою очередь, вежливо посторонился в дверях, пропуская вперед ужасного человека – Учителя. Во тьме, слабо разбавленной светом одинокого фонаря, можно было разглядеть, как сутулится Учитель, какое у него отстраненное лицо с затуманенным взглядом и вяло опущенными уголками губ. Паша привстал с корточек и отпрянул в густую тень.
У подъезда остановился синий микроавтобус «фольксваген», и тут на пороге здания появилась любительница анекдотов про девочку. Остальные уже спустились со ступенек, а она все стояла в дверях, и ее изящный силуэт на фоне светлой двери навсегда отпечатался в Пашиной памяти.
Паша надеялся, что мужчины уедут, оставив Элю в одиночестве. Однако все вышло иначе. Учитель и «председатель» погрузились в «фольксваген», он тронулся и через минуту исчез за поворотом. Проповедник остался.