Девушка с медовыми глазами
Шрифт:
В конце затянувшегося терзающего молчания Тим произносит:
– Думала так легко отделаешься? – наконец-то он легко посмеивается.
– Ты… ты уже…прочитал?
Боже, как страшно. Ноги немеют и воздуха не хватает. Момент истины. Либо всё бесповоротно испортила, и притворяться друзьями не выйдет, либо буду на седьмом небе от счастья.
– Лика… Так не пойдет, – тянет каждое слово, как будто папа отчитывает за проступок. Мне совсем душно. Чувствую себя виноватой, а Тим продолжает медленно истязать. – Ты должна произнести это вслух. – Что? Да он издевается! – Давай, набери побольше воздуха
– Нет. Пожалуйста… Я не могу, – умоляю его, но стало гораздо легче от его слов. Сидящий у меня на плечах внутренний трус свалился. Тим меня не осуждает.
– И что же там написано, а? Го-во-ри. Сейчас. Ли-я?
– Я же у Сони дома. И никогда-никогда в жизни не произносила этого вслух. Всё и так… это слишком для меня. Сжалься, – мысли не поспевают за пулеметной очередью слов.
– Если не скажешь вслух, положу трубку, – припер к стене, не оставив выбора.
Против воли шепчу еле слышно: «Я. Тебя. Люблю».
Зажмурилась в ожидании. В ответ с минуту слушаю только тихое размеренное дыхание Тима в трубке. Глубокий вдох и выдох. Завидую его спокойствию.
– Я тоже люблю тебя, трусиха. Очень давно. Поверь, мне не требовалось открывать эту чертову кучу конвертов, чтобы узнать, что там внутри. – Сколько нежности он уместил в двух предложениях. Его слова растеклись по венам, попали в мозг, потом в сердце, превратив меня в моментально тающую снежинку.
Святые небеса, я и не знала, что такое счастье. Хотелось прыгать, смеяться, бегать по дому и всех обнимать. Мы никак не хотели друг друга отпускать, глупо улыбаясь в телефонную трубку, хоть и болтали о всякой чепухе, о сегодняшний событиях в школе. Но ощущалось всё иначе. Соня только картинно закатывала глаза и мотала головой, пришла к ней в гости, а сама зависла с телефонной трубкой.
Так я впервые призналась в любви. Радость омрачала только мысль о родителях. Ещё и эта песня Тима про отрубленную голову шута. Лишь бы меня лицо не выдало сегодня дома. По этикету благовоспитанных и достойных леди сгори от чувств, а признаваться не смей. Я и этот пункт нарушила.
Вы ходили по улице голой?
Я видел, они все были полны глупого восхищения. Кэти так неизмеримо выше их, выше всех на земле, – правда, Нел?
Э.Бронте «Грозовой перевал»
Тим
После праздника Лика встречает меня странным приветствием. Уж не пожалела ли о своих словах?
«Раз я официально пополнила твою коллекцию, держи, выбирай», – протягивает фотоальбом. Хочет, чтобы я и дома ею любовался? В этот раз даже просить не пришлось.
Листаю страницы с нескрываемым любопытством. Будь по-моему, забрал бы весь альбом. На одной из фоток Лика в купальнике стоит с отцом в обнимку на фоне озера. Мои глаза прилипают, как скотч, к картинке дольше дозволенного правилами приличия. Её влажные после купания волосы, глаза с нежной поволокой слегка зажмурены от слепящего солнца. Никакого макияжа. Тело, обласканное солнечными лучами. Под массивной отцовской рукой, обнимающей её за плечи, Лика такая расслабленная. Никакой зажатости и стеснения, несмотря на раздельный купальник черного цвета, который держится на почти прозрачной фарфоровой
Ещё чуть-чуть и запахнет дымом от такого накала.
«Поискать твою челюсть под столом?» – её слова возвращают меня к реальности.
Поднимаю смущенный взгляд и вижу довольную ухмылку на лице Лики, отчего подозрительно прищуриваюсь. Ишь, как осмелела. Глаза в глаза. Первой сдается в игре в гляделки. А мой взгляд опускаются на её блестящие от прозрачного бальзама губы, шею, ключицы – сравниваю оригинал с фотографией. И тут Лика резко запахивает пиджак, строя грозное и оскорбленное лицо.
«А нечего ходить в шифоновой блузке», – блестяще парирую я, но только в своих мыслях, язык всё еще не слушается.
Не могу беспалевно забрать пляжное фото, слишком выдам себя, поэтому выбираю портрет скромнее, на котором Лика с распущенными волосами, смотрит прямо в объектив. Догадываюсь, что её сфотографировали пару лет назад – волосы натурального русого цвета и не такие длинные, как сейчас.
После первого урока Лику вызывают к директору. Надеюсь, не из-за того, что я сидел вместе с ней в кабинете в День дублера.
Лика
– Лика, городская администрация ежегодно устраивает бал для лучших выпускников. Каждую школу представляет всего одна пара. Умеешь танцевать вальс? – говорит Лариса Максимовна.
– К сожалению, нет. С танцами у меня отношения не складываются. Очень печальное зрелище.
– Не страшно. В запасе достаточно времени порепетировать. Можешь выбрать любого мальчика из школы в пару. Отличников среди парней у нас всё равно нет, так что бери самого красивого. Уверена, ни один тебе не откажет. – Подмигивает мне директор. – Городские репетиции начнутся через месяц. Кажется, Александра из dашего класса с детства занимается бальными танцами. Думаю, сможет за месяц подтянуть тебя. Пропуск некоторых уроков не станет же глобальной проблемой, правда? Сама справишься с подготовкой к экзаменам?
Киваю.
– Спасибо огромное. Для меня это большая честь? – говорю на прощание.
Выхожу из кабинета директора.
Ну, Тим, тебе не отвертеться.
– О, нет, только не это, – начинает ныть он, услышав новости.
– Тогда я выберу первого красавчика нашей школы и буду пропадать с ним в малом спортивном зале, танцуя дни напролет. Ты не оставляешь мне другого выбора. Та-а-ак, посмотрим, кто же справится с задачей? Мо-же-ет, Сева или… – тут Тим меня перебивает.
– Хорошо, хорошо, я согласен. Блин.
Долго уговаривать Александру стать наставником по танцам не пришлось, учитывая, что нас отпускали с некоторых уроков.
– У тебя сегодня подготовительные курсы вечером, да? – спрашивает Тим, провожая меня до остановки. Между нами почти ничего не изменилось после признания в любви.
– Да. Жаль, что у нас занятия на курсах в разные дни. Так могли бы по дороге поболтать. Целый час стоять в автобусе – такое себе времяпрепровождение.
Тим берет меня за руку и начинает задумчиво и нежно водить пальцем по линиям на ладони.