Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— Пап, я, не знаю, — грустно сказала Санса.
— Мне казалось, — осторожно начал отец — у вас все хорошо.
— Я запуталась, папа, — честно ответила Санса. — Джоффри сам не свой последние дни.
— Так было и раньше? — с тревогой спросил отец. Санса почувствовала жгучее желание рассказать ему обо всем. Но это могло сказаться на политике.
— Нет, папа, — она грустила по тому старому Джоффу, но ей казалось, что дороги назад нет. — ТАК раньше точно не было.
— Ты любишь его? — спросил после паузы отец.
— Думаю, да. Но иногда мне кажется, что я его не знаю совсем. Папа, — продолжила
— Если ты не любишь его, я не стану тебя принуждать, — ответил Эддард спокойно. — Политика потом.
— Тогда подожди со свадьбой, — выдохнула Санса с облегчением.
— Роберт дал нам недельный срок на раздумья. Подумай, Санса…
Ночью ей снились кошмары. Джоффри приказывал бить ее каким-то закованным в латы людям, а потом водил по крепостной стене и заставлял разглядывать отрубленные головы на пиках. Одна из них оказалась головой отца, и Санса с криком проснулась.
В машине они сидели бок о бок с нахохлившейся Арьей. За завтраком та разругалась с Джоном, так что помирятся они только к вечеру.
— Арья, — тихо сказала Санса, касаясь ее рукава.
— М? Чего тебе? — дернулась Арья, погруженная в свои мысли.
— Мир, — Санса подняла обе руки вверх. Говорить с сестрой у нее не очень получалось, она пыталась копировать манеру Джона.
— Ну, — Арья смотрела настроженно, но уже без вызова, — чего хотела-то?
— Извиниться, — брови Арьи стремительно взлетели на лоб, а рот сам собой открылся. — Кажется, ты права, что Джофф…
— Редкий засранец? — закончила Арья. Санса могла бы сказать так вчера в сердцах, но сегодня она была готова дать ему последний шанс.
— Не подарок, — довела она мысль до конца. — Спасибо, что ты, ну… Что ты заботишься обо мне и сказала, потому что это важно. Жаль, что я сразу тебя не услышала.
— Ну так, — Арья самодовольно ухмыльнулась, а потом закончила неожиданно мягко: — Ты с ним поосторожнее, правда. И если что, скажи мне, я ему покажу. Ты ж моя сестра…
Санса улыбнулась, представив эту сцену.
========== 2.39 Утраченное / Тайвин ==========
Тайвин уже который раз переслушивал запись допроса. Их было две — аудио и видео версии. В одном случае еще что-то можно было понять, а во втором…
Юные засранцы божились, что работают на Тайвина. Упоминали и семейные дела. Да, одна из посудомоек, возможно, была матерью одного из них. И даже, возможно, кто-то из ланнов был его отцом — слишком характерные наглые зеленые глаза у мальчишки. Мотив для участия вполне рабочий, но наниматель? Причина?
Дело осложнялось тем, что на полицейский участок было совершено нападение. Он немного не успел доехать туда, когда вдруг оказалось, что большинство находящейся под стражей шушеры разбежалось. К тому же пропал один из полицейских, что наводило на конкретные и печальные выводы. Рвать и метать хотелось, но было некогда да и не к месту. Тайвин скурпулезно отследил свои перемещения и нашел три-четыре точки, в которых его могли задержать. В двух действительно задержали. Нитки этого таинственного кукловода тянули слишком явно, чтобы он их не увидел. Почерк, впрочем, пока не проявился. Кто-то не хотел его диалогов с исполнителями. Не удивлюсь, мрачно подумал Ланнистер,
Главная зацепка состояла в том, что до сих пор на Тириона покушения не было. Это наводило его на размышления тягостные. Не один и не два мозговых штурма с Киваном показывали, что вероятность мала, но все же имеется. Они начали поднимать старые связи, дергать за нити. Теперь ему предстоял ряд крайне нервных и опасных командировок. И все это в то время, когда его наследник выведен из строя травмой.
Воспоминания затапливали его как паводок в горах, обрушиваясь с высоты ледяной горной рекой. Он столько лет старался не думать об этом, отрицать, скрывать или не упоминать. И вот, судя по всему, его ждет расплата. Неотвратимая, закономерная, злая. Он должен выяснить, все ли он сделал, чтобы защитить детей. Близнецы под ударом.
Он снова поймал себя за рассматриванием фото. Он знал каждую тень и черточку на старом снимке, ему не обязательно было хранить оригинал. Но он хранил. Именно тогда Тайвин впервые понял, что его лучший друг становится врагом.
***
Она влезла на яблоню без спроса. А теперь тонкие ноги Джоанны в золотистом пуху того гляди зарядят ему в переносицу.
— Джо, ты что там делаешь?
— Тай, ты удивительный, ты знаешь? — Джоанна наклоняет голову. В ее усмешке можно задохнуться. Удивительный, слово-то какое. А означает, как правило, дурачка или недотепу. Бесит.
— Нам запретили входить в этот сад после того раза, а уж лазать… — протянул он укоризненно.
— Да брось, это весело! — Джоанна хохочет, тонкие коленки взбрыкивают на ветке. — Тут классный вид и еще есть яблоки…
— Я бы не хотел, чтобы тебе влетело и за меня тоже, — произносит он последний аргумент. И снова впустую.
— Влетает всегда только тебе. Ты же наследник. А я просто твоя кузина, одна из многих, так что все, что я делаю, всегда на твоей совести, Тай, — она свешивается, ложась на ветку животом, и протягивает ему руку. — Так что хорош рефлексировать и залезай, а то будешь наказан только за меня, так и не узнав, как здесь классно.
Она права, как всегда, угрюмо думает парень. Он уже почти решается, когда забор перемахивает новая фигура, пружиня, бежит к ним, серебряные волосы стелятся над травой как плащ. Эй, как всегда вовремя, мрачно думает Тай. И снова ему не поговорить с Джо наедине…
— Клевая развилка, — на бегу сообщает товарищ, подпрыгивает и ввинчивается на яблоню, словно делает это не в первый раз. Как всегда по-хозяйски, словно весь мир принадлежит ему. Тайвин мрачно подтягивается на ветке напротив, вытаскивает на нее тело, садится и подползает по веткам к Джоанне. Она сидит вполоборота, глядя на закат, в руке большое спелое яблоко. За ее левым плечом дальше по ветке маячит серебряная голова Тарга, внезапно ставшего из друга врагом. Он что-то говорит ей в самое ухо, отводя прядь волос. Джо смеется и хлопает ладошкой по колену, едва не падая с ветки. Если бы я был рядом, я б непременно ее удержал, вздыхает Тайвин, перемещаясь ближе. Но этому наплевать, хоть бы и свалилась. Они оба немного безумны, а когда сидят вдвоем — становятся совсем невменяемыми.