Девушка сына. Мы не должны
Шрифт:
И вот теперь внутри начинает дребезжать от подступающего к горлу кома. Помочь.
Где он был, когда его помощь была действительно нужна?
– Ты уже достаточно помог. Когда решил откупиться и снять с себя ответственность.
– Василиса…
– Ты однажды вычеркнул нас из своей жизни, – озвучиваю давнюю обиду. Давнюю – потому что когда-то уже смирилась. Но сейчас хочу высказать: – Я всерьёз не понимаю, зачем ты появился, – продолжаю, сделав вздох. – И почему вдруг вспоминаешь, что у тебя есть дочь, появление на свет которой ты бы предпочел предотвратить.
Теперь не медлю, быстро поднимаюсь и иду на выход, ругая себя, что вообще на что-то надеялась. На что только?
Что буду мило беседовать, улыбаться?
Что вмиг забуду, как долго он в моей жизни не появлялся?
Нет, невозможно всё это вычеркнуть.
Я нервно поправляю ремень на сумке и чуть не роняю телефон, когда достаю его. И лишь выбирая из списка контактов имя «Максим», закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Дрожащие руки выдают мое состояние, и нужно немного успокоиться.
Потому что мужчина, который остался в кафе и который наверняка с укором смотрел мне вслед – мой отец. И когда-то он настаивал, чтобы моя мать сделала аборт.
Он был уверен, она так и поступила.
Но мама выбрала меня.
К дому подхожу в ужасном настроении. Перед глазами так и стоит виноватый взгляд человека, который считается моим биологическим отцом.
Автомобильный сигнал резко вырывает из мыслей. Я оборачиваюсь и выдыхаю – из синего спорткара выходит Макс и направляется ко мне.
– Привет, зай. – Он подходит почти в плотную, я тут же оказываюсь в кольце его рук. Макс целует меня и, отстранившись, добавляет: – Поедем ко мне?
– Можно и у меня позаниматься. Мама с подругой встречается сегодня, поздно придет, она не будет нам мешать.
Максим как будто не особо и доволен.
– Вась, ну ты чего, – он наклоняется и полушёпотом произносит, притягивая к себе: – Давай в другой раз позанимаемся наукой. Уйма времени ещё. А может, куда-нибудь сходим, давно ведь не были. Как тебе идея?
Вообще-то идея мне не по душе. И я тут же хочу об этом сообщить, но Максим как будто уже всё решил, потому что прикладывает палец к губам, словно призывает молчать.
Сам же спросил, как мне идея!
– И вообще, я соскучился. А ещё у меня для тебя сюрприз.
Разин снова наклоняется. Эта близость сейчас отчего-то неимоверно раздражает.
– Какой? – отстраняюсь я, Макс выгибает бровь:
– Если скажу – тогда это будет не сюрприз.
– Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы, и вообще, – я всё-таки выбираюсь из объятий и становлюсь перед Максом. – Ты должен разобраться с курсовой! Я полночи сидела вчера, чтобы сегодня успеть всё объяснить, потому что завтра подготовка к семинару, а потом сам семинар. А ещё мне доклад делать. И это помимо домашки по другим предметам. Нет у нас уймы времени!
Я выпаливаю это так громко, что Макс поднимает обе руки, будто сдается и растягивает губы в слабой улыбке:
– Ладно-ладно, понял. Как скажешь, зай. Сюрприз подождет. Чаем хоть напоишь?
Киваю и молча иду к подъезду.
Возможно,
Вся надежда на вечер.
Но как окажется позже, надеюсь я напрасно.
– Что за доклад?
Макс ставит чашку и оглядывает кухню. Он здесь уже бывал, да, конечно, это не его двухуровневая квартира в престижном районе. Ремонт мы с мамой делали своими силами, и он вполне сносно смотрится. Чисто, уютно, хоть и без изысков.
Я почти уверена, Максу нет дела до моего доклада. Просто ради того, чтобы паузу заполнить, спрашивает. Видимо, он до сих пор впечатлен моей речью, потому что пытается говорить об учебе. И хоть сам принимает расслабленный вид, я напрягаюсь.
Доклад – не совсем то, что я хотела бы сейчас обсуждать.
– Горский дал задание, – стараюсь говорить максимально спокойно, а Макс вдруг переводит на меня взгляд и прищуривается. Становится ещё более неуютно.
– Горский?
– Новый преподаватель, которого Саргасов притащил.
Разин что, правда, меня слушает?
С одной стороны, всё же смягчаюсь, Макс такой, какой есть. Немного безответственно подходит к вопросу учебы, но все же умеет быть учтивым и заботится обо мне. Вот только сейчас лучше бы он не провлял интереса к моим делам, потому что я изо всех сил стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица.
И зачем он так на Горского отреагировал?
От этого чувствую себя немного виноватой. И вроде бы ничего такого не творила, это Руслан Альбертович позволял себе недопустимые вещи! А всё равно перед Максимом неудобно.
– И лекцию которого ты прогулял, – добавляю, стараясь сменить тему. – А тема, между прочим, пересекается с твоей курсовой.
Макс усмехается и придвигается ближе.
– Я лучше твою лекцию послушаю, Вась.
– Вот и хорошо. Тогда пойдём в комнату, там удобнее заниматься, – игнорирую я его подмигивание и, забирая чашки, встаю к раковине. Максим позади вздыхает.
– Согласен.
И добавляет тише:
– И не только лекциями.
Мы перемещаемся в мою комнату, и, сидя на диване, я какое-то время объясняю написанное в курсовой. Но в какой-то момент замечаю, что Макс меня не слушает вовсе. Он смотрит своим темным взглядом и придвигается ближе, а я замираю на полуслове.
– …Если рассматривать это с точки зрения… – снова запинаюсь, когда Разин бросает взгляд на мои губы. – Макс!
– Вась, ты такая красивая, – отвечает полушепотом тот.
Я распахиваю глаза. Пользуясь моим замешательством, Разин впивается в мои губы. Сначала я отвечаю по привычке, а потом чувствую дискомфорт.
– Ну чего ты такая напряженная? – отрывается от моих губ. – Расслабься, Вась. Я же просто тебя целую.
Он снова накрывает мои губы своими, но теперь напирает так, что я теряю равновесие и спустя мгновение лежу на спине, прижатая Максом. Его движения совсем не осторожные, настойчивые, и меня это злит. Резко отпихиваю его: