Девушка в полосатом шарфе
Шрифт:
– А где, кстати, твои полосатые колготки?
– Их больше нет.
– А мне нравилось.
– Не только вам. – Кира вспомнила Дэвида.
– Ничего, вернем на место!
– Зато у меня теперь – его шарф.
– Чей? Яна?
– Да… – Кира печально вздохнула. Они еще посидели в молчании пару минут, и в этот момент она подумала, что, в общем-то, есть повод зайти к Яну. Нужно отдать шарф. Если она не умрет от страха под его дверью!
– Представляете, Ян оказался моим соседом…
–
– Нет, дома. В Праге.
– Это та самая его новая квартира… – Пани Ижек округлила глаза. – Она – рядом с тобой?
– Сверху, на четвертом этаже. А я – на третьем.
– Кира! Вот это да! Я же в тот вечер ехала к нему!
– Когда были яблоки?
– Конечно! Надо было тебе поехать со мной на такси. Дотащили бы прямо до квартиры. И заодно познакомились.
– Но мы и так познакомились с Яном на следующий день. В трамвае. А потом – на работе. А потом – у моего начальника дома… А потом нас поселили в одну квартиру в Америке…
Пани Ижек во все глаза смотрела на нее:
– И ты скажешь, что это не Судьба?
Кира сидела на широком подоконнике и смотрела в окно, как благоверный католик смотрит в горячей молитве на Деву Марию. Вот оно! Синее небо и пронзительная оранжевая нереальность. Раннее-раннее утро. Как тут хорошо! Жить без этого – отныне и навсегда – невозможно. Какой, к черту, Нью-Йорк! С тех пор, как уехал Ян, он стал холодный и чужой. А здесь – родное и теплое…
Разбросанные вещи валялись на полу, обозначая траекторию ее пути от входной двери – к окну. Сколько раз она видела это во сне! Сколько раз она представляла, как в замедленном кино: что откроет замок, сбросит сумку и пойдет… словно по лунной дорожке… к своему любимому уголку возле окна. А рядом – книги, а под ними – кресло, а на нем – плед. И уютный маленький светильник в углу. Родное и теплое…
Нет, обратного пути не будет, она не вернется в Штаты. Она бросит эту программу обучения, что бы там ни делал для нее глупый Вальтер. Почему, кстати, глупый? Не важно… Она уволится от Моти и пойдет куда-нибудь. Откроет что-то свое, необычное, интересное, не как у всех… Она будет сама по себе. Она сможет. Мотя сам говорил, что работа экономиста – не для нее. Конечно, не для нее. А что для нее? Кира задумалась, почему-то представив себя в своих веселеньких полосочках. «Пеппи – длинный чулок» – назвал ее Дэвид. Может, ей сказки начать писать? Родное и теплое…
Да, ей нужно мужественно признать свое поражение с Дэвидом. Да, она проиграла. Но что это было на самом деле? Зачем она так отчаянно билась головой о стенку, сражалась, воевала до конца? Умение вовремя отступить – великая вещь! Теперь-то она точно знает, что это не пустые слова. И не только отступить. Что-то еще. Родное и теплое…
В комнате зазвонил телефон.
–
– Да.
– А почему не позвонила?
– Думаю.
– Как это думаешь?! Ну есть же правила приличия, в самом деле! Позвони, а потом – думай, сколько влезет.
– Мне это не пришло в голову.
– Ну как всегда. Слушай, приезжай лучше к нам. Скоро завтракать будем, мама пирог испекла.
– А ты что, опять к маме вернулась? А как же Филипп?
– А мы решили, что перед свадьбой несколько месяцев лучше пожить раздельно, как полагается. Чтобы жених забирал невесту из родительского дома. В общем, ты приходи, поговорим.
– Ах, да. – Кира подавила смешок. – Семья Филиппа – очень консервативна в вопросах родственных взаимоотношений.
– Что?
– Ничего, это я сама с собой разговариваю. Хорошо, я сейчас приму душ и приеду. Пирог – это сильный аргумент.
– Конечно. Там-то, небось, одними салатами питалась?
– Нет, – Кира сразу помрачнела, – меня хорошо кормили. Лучше мамы.
– Ну скажешь тоже! Ты что, с девчонками квартиру снимала?
– Нет, с мальчишкой. Но готовил он лучше девчонок.
– Ой, да ладно! Мужчина, который готовит, – это…
– А еще он умел чинить обувь, бытовую технику, сантехнику, мебель; а еще он работал на телевидении и писал замечательные сценарии; а еще он потрясающе составлял букеты и ухаживал как никто! А еще он… – На этом месте Кира заставила себя замолчать и покраснела. – Вот. Кроме всего прочего, он еще и красавец! И, кажется, в меня влюблен.
Петра молчала.
– Эй! Ты там еще?
– Я вот думаю, – медленно проговорила младшая сестра. – Или ты все врешь, или его звали Прекрасный Принц.
– Нет. – Кира вздохнула слишком сокрушенно. – Прекрасным Принцем звали другого. Впрочем, Петра, эти истории – не для тебя.
– Мне вообще-то уже исполнилось восемнадцать, если ты не заметила. Что за истории?
– Не важно.
– Кирка, ты меня интригуешь! Ни за что не подумала бы, что на такую недотепу, как ты, могло свалиться такое счастье!
– Спасибо за недотепу.
– Пожалуйста. Но ты и правда недотепа. Ты никогда не видишь настоящего везения!
– А ты думаешь, это везение?
– Ну, знаешь! – Петра поперхнулась. – Если все, что ты о нем рассказала, – правда, то считай, что ты вытянула счастливый билет, и будешь последней дурой, если выкинешь его.
– Спасибо еще раз.
– Кирка, что ты обижаешься?! Ну что ты всю жизнь обижаешься?! Ты вместо этого лучше подумай над моими словами.
– Зачем?
– Вдруг поможет!
– Ладно, я скоро приеду, – сказала Кира и повесила трубку.