Девушка в тумане
Шрифт:
Судя по ее виду, визит не сулил ничего хорошего.
Она решительно пошла ему навстречу, громко стуча по асфальту каблуками, и бросила ему обвинение:
– Нельзя было приезжать сюда с тем, чтобы посеять подозрение в головах этих людей, и при этом полагать, что ничего особенного не случится.
– Они все сделали без меня, сами, – возразил Фогель.
Когда он появился в долине, то оказался перед сообществом людей скорее смущенных, чем испуганных. Здесь, среди гор, они были уверены, что зло мира их не коснется. Они не привыкли жить в условиях неопределенности. И
– Случилось то, чего я больше всего боялась, – сказала Майер. – Вы таки устроили спектакль.
– Вам известен хоть один случай побега подростка из дома, когда об этом не узнали бы все через несколько дней?
Вопрос спецагента прозвучал как вызов.
– Вы прекрасно знаете, что мы должны исключить эту вероятность и сосредоточиться на другом. Здесь речь идет не о сбежавшей из дома девочке, это вы понимаете?
Фогель категорически потребовал, чтобы Майер ничего не сообщали о мальчишке со скейтом, которого заметили несколько дней назад возле дома Кастнеров.
– Даже если согласиться, что за всем происшедшим стоит некто ответственный за преступление, это не дает вам права вовлекать в расследование население Авешота, внедрив сюда съемочную группу и фотографов. А их привлекли именно вы, не отрицайте.
У Фогеля не было желания выслушивать эти претензии. День выдался хороший, а прогулка от ресторана до спортзала зарядила его новой энергией. Он повернулся к прокурору спиной и пошел прочь, потом, словно передумав, остановился и сказал:
– Ни одного крика.
Удивленная Майер воззрилась на него, ничего не понимая.
– Анна Лу даже не вскрикнула, когда ее похищали. Ели бы она закричала, ее услышали бы соседи. Мне достаточно было похлопать в ладоши, чтобы привлечь внимание. Несколько хлопков – и все высунулись в окна.
– То есть вы настаиваете, что девочка последовала за кем-то добровольно?
Фогель помолчал, позволяя этой мысли самостоятельно проникнуть в голову прокурора.
– Она кому-то доверилась и видела этого «кого-то» в лицо, – сказала Майер. – И если она видела его лицо…
Фогель закончил фразу:
– Если она видела его лицо, то Анна Лу уже мертва.
Потом выдержал долгую паузу.
Выражение лица прокурора стало меняться. Гнев сменился растерянностью и ужасом.
– Мы можем дожидаться событий, а можем их предотвратить, – заключил Фогель. – Вы что предпочитаете?
На этот раз спецагент ушел уже всерьез. Майер несколько мгновений постояла в неподвижности, потом чье-то покашливание заставило ее обернуться.
За углом здания стояла Стелла Хонер. Она, притаившись, курила сигарету и все видела и слышала.
– Если публика узнает о моих грешках – мне конец, – сообщила она шутливым тоном, бросила окурок на землю и затоптала его кончиком туфли. – Женщине вообще трудно пробиться, не находите?
И вдруг посерьезнела:
– Он, конечно, говнюк, но свое дело знает… Такие
Майер молча проследила за ней глазами, когда Стелла прошла мимо нее, но ничего не сказала.
В спортзале, переоборудованном в оперативный пункт, все бурлило. Количество полицейских выросло раз в пять. На месте ученических парт теперь стояли настоящие столы с компьютерами и телефонами, которые непрерывно звонили. Старую школьную доску заменили на широкий белый экран видеопроектора. Большой стенд заполнили отчеты, фотографии и результаты научных экспертиз. В середине зала появился макет долины, на котором раз за разом отмечали зоны, прочесанные поисковыми отрядами, которые работали круглосуточно благодаря специальной аппаратуре ночного видения.
– Синьор, ребята из альпийского подкрепления только что закончили обследовать ущелья на севере долины, – докладывал офицер в штатском агенту Борги, который отвечал за поисковые мероприятия.
– Хорошо, теперь пусть отправляются на восток, – скомандовал молодой полицейский.
Потом обернулся к агенту, который сидел за столом и принимал многочисленные звонки:
– Что там с вертолетом, который мы запрашивали?
– Говорят, будет здесь к полудню, – отозвался тот, на минуту оторвавшись от трубки.
– Они и вчера так говорили. Звони им непрерывно и не слезай с них, пока не скажут точное время прибытия.
– Есть, синьор.
Вертолет был очень нужен, и Фогель его уже давно запросил. Он обеспечивал куда более впечатляющую мизансцену, чем вид своры гончих, рвущихся в погоню. К тому же его было бы видно с любой точки долины. Телеоператоры весь день сходили бы с ума, гоняясь за ним. Теперь Борги полностью принял стратегию спецагента. Однако, отмечая на макете прочесанные поисковиками участки, он признавался себе, что вся стратегия и все усилия пока были впустую. Кроме парня со скейтом, у них не было ни одной конкретной зацепки. Как не было и никаких следов Анны Лу Кастнер.
Агент подошел уже к макету, но остановился. Он что-то увидел. Подозвав одного из проходивших мимо людей, он указал на дверь пожарного выхода:
– И давно он здесь?
Полицейский обернулся и тоже заметил Бруно Кастнера, который стоял возле стены и держал в руках что-то вроде письма. Он потерянно и робко оглядывался по сторонам, словно ждал, чтобы его кто-нибудь заметил.
– Не знаю, – ответил полицейский. – Может, уже час.
Борги не стал больше разговаривать и шагнул к Бруно:
– Здравствуйте, синьор Кастнер.
Тот вместо приветствия кивнул.
– Могу я что-то сделать для вас?
Высокий и массивный Бруно казался совсем растерянным. Он не мог найти слов. Борги решил ему помочь – подошел и положил ему руку на плечо, чтобы успокоить:
– Что-нибудь случилось?
– Дело в том… Я хотел бы поговорить с агентом Фогелем, если можно.
Борги почувствовал, что эта просьба неспроста. Она напоминала мольбу о помощи. У него в голове снова прозвучали слова Фогеля: «Этот человек просто умирает от желания нам что-то рассказать».