Девушка в зеркале (сборник)

Ахерн Сесилия

— Вот, видите? — сказал он и протянул ей свой старый зонт — большой, из черного шелка, с блестящей серебряной ручкой в форме головы орла.

Этот зонт ему подарил человек, о котором он не мог говорить. О котором он не мог даже думать. Но, отдавая его продрогшей девушке, он не сомневался ни секунды. Он не сомневался, что не будет сомневаться в этом поступке. Собственная реакция его очень удивила: неужели после всех этих лет он наконец исцелился? А потом вспомнил ее лицо, ее запах и прикосновения, и сердце мучительно

сжалось. Рана оставалась все такой же свежей и совсем не затянулась. Она — не зонтик. С ней он никогда не расстанется.

— Это же ваш зонтик.

— Строго говоря, они оба мои.

— Так почему вы не отдадите мне новый?

— А зачем?

— Затем, что этот для меня слишком хороший.

— Но я подарил вам именно его.

— Да меня и дешевый устроит.

— Это очень мило с вашей стороны, но я — человек слова.

Она погладила рукой блестящую голову орла. В ее крошечной ладошке ручка казалась особенно массивной.

— Как вас зовут?

Долгая, долгая пауза.

— Джудит.

Совпадение. Просто совпадение. Никакой не знак свыше. Ничего подобного.

— Ну что же… Хорошего вам дня… — Он не смог заставить себя произнести это имя вслух.

В тот день в суде он доказывал, что если уж прикрывать его практику по причине «воздействия на разум» клиентов, то тогда следует запретить и психологов, и гипнотизеров, и прочих не совсем традиционных врачевателей. Он рассуждал об учении Фрейда о бессознательном, о защитном механизме вытеснения и перенесения, о своем клиническом опыте психоаналитика, пока судья чуть не заснул от скуки. В общем, он воздействует на умы людей не больше, чем обычный психолог. В конце концов он выиграл дело, хотя узнал об этом лишь несколько недель спустя.

На следующий день он вновь пришел на то же самое место. Не из-за девушки, нет. Просто так сложился маршрут. Правда, надо признать, она всю ночь никак не шла у него из головы. Он остановился возле нее, и она подняла голову.

— А где ваш зонтик? — спросил он.

— То есть ваш?

— Я его подарил, так что он уже не мой.

— Ну и не мой тоже. Я его продала, — совершенно равнодушно ответила девушка. Впрочем, он и сам считал, что переживать тут не из-за чего. — Вас это очень огорчило?

— Это же был ваш зонтик, и вы вольны были делать с ним все, что угодно. И почем вы его продали?

— Полпенни.

Он покачал головой.

— Эй, вы же сами сказали, что я могла делать с ним все, что пожелаю, — заметила девушка.

— Конечно. Просто вы могли выручить за него куда больше.

— Ну, — пожала она плечами, — мне тогда эти деньги были очень нужны.

Он вдруг подумал, что на самом деле ей нужно куда больше, чем жалкие полпенни.

— У вас ведь даже чашки нет.

— Какой еще чашки?

— Обычной. Чтобы подаяние просить.

— Я не попрошайка.

— А что же вы тогда тут делаете?

— Просто

сижу.

— А люди дают вам деньги, да?

— Иногда. А иногда — зонтики.

Он улыбнулся:

— Хотите, возьму вас на работу?

— Кем?

— Администратором. Будете разбирать мою почту, читать письма, назначать встречи.

— Почему?

— Что «почему»? — не понял он.

— Почему вы меня хотите нанять?

— А почему бы и нет?

Она пожала плечами.

— Если вы считаете, что я не должен этого делать, объясните мне, по какой причине, — попросил он. — Это будет очень любезно с вашей стороны.

Она ненадолго задумалась. Затем оглядела его с ног до головы, и он понял, какую жизнь она вела раньше, до того как встретила его.

— А чего вы взамен-то хотите? — осторожно спросила она.

— Ничего такого. Просто делать все то, что я перечислил.

Она посмотрела на него долгим-долгим взглядом, мысленно перебирая разные случаи из своей жизни, пытаясь принять правильное решение. Да ведь она вовсе не так молода, как ему показалось сначала, сообразил он.

— Ладно, — согласилась наконец она.

Вот так Джудит и начала на него работать. Кое-кто из посетителей принимал ее за экономку. Появление в доме другого человека, пу-екай всего лишь наемного работника, ознаменовало конец одиночного заключения, к которому добровольно приговорил себя изобретатель. Впрочем, вскоре девушка поняла, что жизнь ее начальника не так уж пуста и бессмысленна, наоборот, все его мысли, весь его дом занимали призраки прошлого, и она привыкла работать с ними бок о бок.

Поначалу она не знала, что случилось с изобретателем в прошлом, но со временем все поняла, так и не задав ни одного вопроса. Она никогда не просила устроить ей сеанс с машиной, и он ее за это очень уважал. Ведь у кого-кого, а у нее наверняка было полно воспоминаний, которые ей хотелось бы переписать. Он тоже не задавал ей вопросов. Работали они тихо и спокойно, почти не разговаривая друг с другом. Она вскрывала его почту и — это вскоре выяснилось — с первого дня поняла, как он предпочитает вести дела. Однажды вечером, когда она уже ушла домой, он сел за стол и просмотрел те письма, что она отложила. На следующий день он подошел к ней, держа в руке пачку конвертов.

— Почему вы не назначили время этому мужчине? — спросил он.

Он не злился, нет. Собственно говоря, он никогда не злился. Ему было интересно понять, каким образом девушка пришла к такому решению. На обделенного клиента ему было наплевать.

Не глядя на него, она повесила длинный плащ на крючок, прибитый к кухонной двери, и поставила сумку — совсем новую — на пол.

Теперь она уже ничем не напоминала ту замухрышку, скорчившуюся у здания суда.

— Я ему не поверила.

— Да вы ведь даже не знаете, кого я имею в виду!