Девушка за спиной (сборник)
Шрифт:
Водитель домчал с ветерком. Домофон тоже открыли сразу.
– Здравствуйте, – произнес я, когда дверь распахнулась, и… вытаращил глаза. На его бывшую.
Я впервые переступил порог ее квартиры. Она нас недолюбливала. Или не любила. Считала, что мы плохо на него влияем, как разведенные. Возможно, была права.
После того как Ираклий женился и переехал к ней в центр, мы ни разу не собирались у него дома. Рестораны, дома отдыха, бани, но только не квартира…
Он лежал на спине, широко раскинув руки и закрыв
– Наверное, надо вызвать полицию, – нерешительно сказал Андрей. – Вдруг он умрет.
Ее новый муж схватил его за руку и сказал:
– Не надо.
– С ним все в порядке. Он резко встал и поэтому упал. Закружилась голова. – Ленин голос почти не дрожал.
Можно было бы поверить, если бы не синяк под глазом. Можно упасть и удариться, но только не этим местом – если рядом нет мебели с острыми углами.
Ираклия определенно били.
Мускулатура у мужика была достойная.
Будь он похилее, можно было бы с ним подраться. А так – разве что вдвоем на одного.
Пока я вяло размышлял об этом, Ираклий открыл глаза. Мы поняли это не сразу, только после того, как он спросил:
– Что мы тут делаем?
Ответить на это было сложно.
– Кратковременная амнезия, – сказал я. – Возникает от сильного удара и, вероятно, исчезает от того же самого.
– Лечи подобное подобным, – добавил Андрей. – Еще древние говорили.
На детскую площадку мы не пошли. Хотя она была совсем рядом и тоже совершенно пустая. В кафе было как-то надежнее.
– Что удивительно, – начал Ираклий, – я ведь совершенно забыл, что мы в разводе. Приперся туда.
– Ты как Доцент, – хмыкнул Андрей. – До сих помню, а дальше не помню.
Я подумал и предположил:
– У тебя, наверное, чувство вины осталось подсознательно. Когда выпивал с нами раньше, было некомфортно – в предчувствии люлей дома. Вот и сработало: чувствовал себя плохо, выпили, мы рядом. Всё совпало, ты и рванул в прежнюю жизнь.
– Согласен, – сказал Ираклий. – Я как развелся, сколько бы мы ни выпивали – никогда плохо не было.
– Чего ты в драку полез? С новым мужем.
– А как? – не понял он. – Он же голый, в моей спальне. Если бы мне всё равно было, тогда бы не полез.
– В смысле: «всё равно»? – не поняли мы.
Ираклий потупился.
– Я когда на диван лег, мне хорошо стало. Пахло так… знакомо. Диван, дом, и она молчала, не ругалась, как обычно. И вдруг этот. Голый.
– Ясно, – сказал я, пытаясь представить себя на его месте.
– Я, может быть, всегда этого хотел, – сказал он.
И мы снова не поняли, о чем он.
– Чтобы она виноватой передо мной была, чтобы не только я. Накричать на нее, чтобы она правоту мою почувствовала.
– Накричал? – спросил Андрей.
Ираклий потер синяк. Поморщился.
– Ладно, –
– Почему? – быстро спросил Ираклий.
– Не потому, что ты пришел, – пояснил Андрей. – И не потому, что она тебе дверь открыла.
– Ты на его диван лег. Как хозяин. А она не прогнала, даже слова не сказала.
Он смотрел на нас и сомневался.
– Думаете, поэтому он меня и ударил?
– Конечно, – сказал я. – Какие сомнения?
– Диван, брат, это не хрен собачий, – кивнул Андрей и поднял стакан с виски, салютуя героя. – Диван – это главное место для мужика в квартире.
Мы чокнулись, выпили и вдруг он спросил. Словно не у нас, а себя:
– Может, она меня все еще любит?
Мы вздрогнули.
– У тебя же амнезия была, а не слабоумие, – сказал Андрей. – Она не любит. Просто ей как бальзам на душу, что мужья из-за нее у нее же на глазах подрались.
– Так он победил, – грустно сказал Ираклий.
– Ни хрена ты в бабах не понимаешь, – сказал я.
Он неожиданно обиделся.
– Можно подумать, ты понимаешь.
– Тоже не понимает, – вмешался Андрей. – Их вообще понять невозможно.
Ираклий смотрел на нас и о чем-то думал. Разве что не гудел от напряжения.
– Знаете что?
Мы не знали.
– Я ведь до сих пор еще ее люблю, гадину. Ненавижу и люблю.
– Бывает, – сказал я с неопределенной интонацией. Потому что тема эта мне нравилась все меньше.
– Я подумал, если от удара по голове бывает амнезия, ну у меня уже точно, может быть, надо мне так дать, чтобы я совсем ее забыл?
Он не шутил.
– А как дать? – спросил я. – Так и убить можно.
– Если ты вообще всё забудешь? – поинтересовался Андрей.
Но он нас уже не слышал. Склонился к нам и говорил слишком быстро:
– Я всё придумал. Вы меня сейчас ударите как следует. Когда очнусь, скажете, что я влюблен в кого-ни- будь.
– Представляешь, – задумчиво сказал Андрей, – ты очнешься и вдруг узнаешь, что гей.
Ираклий побледнел.
– Да ладно, – вмешался я. – Не бойся. – И смотрел на его стакан. На то, как тают две таблетки от бессонницы на дне.
Мне обычно хватало половинки, чтобы отрубиться сразу и надолго. Но тут дело было серьезнее.
– Давайте до дна, за успех нашего дела.
Мы выпили.
Через пятнадцать минут он спал, повалившись на стол.
– И что мы ему скажем, когда очнется? – спросил Андрей.
Я думал и не знал, что ответить. Смотрел по сторонам. По телевизору пела Алена Апина.
– Как она мне нравилась в детстве, – сказал Андрей. – Реально классная баба. И в разводе, я читал. – Он осекся и посмотрел на меня.
– Почему нет? – сказал я.
– Почему нет, – повторил он.
У нас было время до утра, чтобы подумать.