Девушки сирени
Шрифт:
Парни возились с уключинами и поглядывали в сторону мастерской.
– Пиппи, ты же знаешь, что им нужно, – проворчала я.
Пиппи посмотрелась в зеркало над раковиной. Рядом с зеркалом кнопками прикололи постер: «ПОМНИ, ТЫ НЕМКА! СОХРАНЯЙ ЧИСТОТУ КРОВИ!»
– Ну и что? Я просто хочу попробовать. Это же весело.
– Весело? Да у нас ни одна эстафета не заканчивается без того, чтобы парочки в лес не побежали.
Какой интерес в эстафете, если нет победителя?
На то, что арийские ребята делятся на парочки, персонал лагеря «Блюм» смотрел сквозь пальцы. Если за этим
Я взяла ножницы из жестяной банки и спрятала их в карман шорт.
У Пиппи округлились глаза.
– А ты когда-нибудь этим занималась? – непринужденно спросила она.
– Это больно. И что бы они там ни говорили, если ты родишь, тебя исключат из СНД и отошлют в Вернигероде, в богом забытую дыру.
Пиппи достала из кармана шорт пачку открыток с видами Дома матери в Лебенсборне. На одной из открыток была изображена окруженная деревьями терраса с флагами СС и склонившаяся над плетеной колыбелькой нянечка.
– Говорят, там как на каникулах. И все самое лучшее. Мясо. Натуральное масло…
– Может быть, но отец привлечен не будет. Как только ребенок появляется на свет, его забирают у матери и отдают на воспитание чужим людям.
– Герта, умеешь ты навести тоску, – проворчала Пиппи и принялась, как веером, обмахиваться открытками.
Закончив с уключинами, парни встали у лодки – руки в карманы. Я пыталась тянуть время и дождаться, когда они уйдут, но в итоге нам все равно пришлось выйти из мастерской.
Мы с Пиппи бок о бок пошли по тропинке к нашему домику. Оглянувшись, увидели, что парни идут за нами, причем быстро, явно хотят догнать. Пиппи закусила губу и улыбнулась.
Я потащила ее за руку:
– Быстрее.
Парни все прибавляли шагу, а мы свернули к лесу. Я сошла с тропинки и рванула через вересковые заросли, Пиппи отстала. Ножницы в кармане укололи ногу, и я почему-то чувствовала из-за этого прилив энергии.
Подбежав с тыла к заброшенному домику у быстрого ручья, я присела на корточки на мшистом берегу и постаралась отдышаться. Потом осмотрела рану на бедре. Рана была поверхностная, но сильно кровоточила. Несмотря на шум воды, я услышала, как парни схватили Пиппи.
– Вы так быстро бегаете, – со смехом сказала она.
Вся троица зашла в домик, а я придушила в себе зависть. Каково это – целоваться с таким красивым парнем? Обязана ли я доложить руководству, если Пиппи не устоит перед искушением?
– Ты так хорошо целуешься, – проворковала Пиппи.
Я услышала, как заскрипели пружины кровати. Снова девичий смех, а потом стон парня.
А где второй? Наблюдает?
Пиппи вроде почувствовала неловкость и начала немного сопротивляться. Я слышала их громкое дыхание.
Как она может?
– Тебе лучше раздеться, – сказал парень.
– Здесь так грязно, – отозвалась Пиппи.
Я сидела не двигаясь, меня мог выдать любой шорох. Пиппи, похоже,
– Нет, пожалуйста, не надо, – попросила она. – Мне пора возвращаться…
– Это нечестно, ты уже разрешила…
– Ты делаешь мне больно, – сказала Пиппи и закричала: – Герта!
Друзей надо выручать. Но я ведь ее предупреждала. Почему она не стала меня слушать? Отсутствие дисциплины – вот ее слабая сторона.
– Помогите! – кричала Пиппи. – Кто-нибудь, на помощь!
Я понимала, что, если попытаюсь выручить Пиппи, сама окажусь в опасности, но все равно не могла оставить ее в такой ситуации. Сжав в руке тяжелые холодные ножницы, я крадучись, в полумраке поднялась по прогнившим ступенькам на крыльцо.
Дверь с проволочной сеткой валялась на полу, так что обстановка в доме хорошо просматривалась с порога. Возле одной стены были вертикально составлены несколько ржавых кроватей. На единственной, которая стояла горизонтально, лежала Пиппи. Кровать была прогнутая, а матрасная ткань рваная и вся в пятнах. На Пиппи лежал один из парней, его бледно-голубой зад, гладкий и крепкий, ходил вверх-вниз. Пиппи плакала. Второй парень, брюнет, стоял в изголовье кровати и держал ее за плечи.
Я перешагнула дыру в полу и вошла в дом.
– Прекратите немедленно.
Брюнет, увидев меня, оживился, вероятно, решил, что тоже появился шанс поразвлечься. Я замахнулась ножницами. В темном помещении сверкнула тусклая сталь.
– Она серьезно, – удивился брюнет и отпустил Пиппи.
Блондин, почувствовав, что может лишиться добычи, с удвоенной энергией набросился на девушку.
Я подошла ближе.
– Слезь с нее.
– Идем отсюда, – заволновался брюнет.
Блондин слез с Пиппи, подобрал с пола шорты, и они вместе с приятелем, держась на безопасном расстоянии от моих ножниц, вышли из дома. Пиппи лежала на кровати и тихо плакала. Я сняла шейный платок и положила его на кровать.
– Можешь им подтереться, – бросила я и вышла из дома, убедиться в том, что парни ушли.
К счастью, они и не думали возвращаться. Спустившись к ручью, я оттянула прядь волос, отстригла и сразу почувствовала, как спадает напряжение во всем теле. Так прядь за прядью я стригла волосы, пока не подравняла все до длины меньше большого пальца. Я бросала волосы в ручей и смотрела, как они плывут вниз по течению, скользят по камням и исчезают в темноте.
Затем помогла Пиппи добраться до нашего домика. Она всю дорогу плакала, благодарила меня за спасение и каялась в том, что не послушала моего совета. И еще пообещала написать, как только вернется домой в Кёльн.
Пиппи забрали родители на следующий день. Судя по резкости их манер, сделали они это без особого удовольствия. Я проводила Пиппи, она махала мне в заднее окно родительской машины. Моя единственная подруга уехала.
Весь оставшийся срок пребывания в лагере я держала ножницы под рукой. Но фокус с волосами сработал, и парни оставили меня в покое. Когда смена закончилась, половина девушек из моего отряда уехали домой, скрестив пальцы в надежде, что не забеременели. Мои яйцеклетки, к счастью, остались неоплодотворенными.