Девяносто третий год

Гюго Виктор

– - Да.

– - Флаг вьется.

– - Трехцветный, -- заключил незнакомец.

Еще с вершины дюны маркиз обратил внимание на этот предмет, вблизи оказавшийся флагом.

– - Что это, кажется, в набат бьют?

– - Да, бьют.

– - А что тому причиной?

– - Вы, должно быть.

– - А почему ничего не слышно?

– - Ветер относит.

Незнакомец спросил:

– - Объявление видели?

– - Видел.

– - Вас разыскивают.

Затем, бросив беглый взгляд в

сторону фермы, добавил:

– - Там целый полубатальон.

– - Республиканцев?

– - Парижан.

– - Ну что ж, -- ответил маркиз, -- идем.

И сделал шаг по направлению фермы.

Нищий схватил его за руку.

– - Не ходите туда!

– - А куда же, по-вашему, я должен идти?

– - Ко мне.

Маркиз молча взглянул на нищего.

– - Послушайте-ка меня, господин маркиз. У меня не сказать чтобы очень богато, зато надежно. Землянка не высока, вроде погреба. Вместо кровати сухие водоросли. Вместо кровли ветки и трава. Идем ко мне. На ферме вас расстреляют. А у меня вы спокойно отдохнете. Вы, должно быть, устали; завтра утром синие уйдут, и можете идти куда вам угодно.

Маркиз попрежнему глядел на незнакомца.

– - А вы-то на чьей стороне?
– - спросил он.
– - Вы что -- республиканец? роялист?

– - Я -- нищий.

– - Не республиканец, не роялист?

– - Как-то не думал об этом.

– - За короля вы или против?

– - Времени не было решить.

– - А что вы думаете о происходящих событиях?

– - Думаю, что жить мне не на что.

– - Однакож вы решили спасти меня.

– - Я узнал, что вас объявили вне закона. А что такое закон, раз можно быть вне его? Никак в толк не возьму. Вот я, что я -- вне закона? Или наоборот? Ничего не понимаю. С голоду помереть это по закону выходит или нет?

– - Вы давно уж так бедствуете?

– - Всю жизнь.

– - И все-таки решили меня спасти?

– - Решил.

– - Почему?

– - Потому, что я подумал: вот человек, которому еще хуже, чем мне. Я хоть имею право дышать, а он и того права не имеет.

– - Это верно. И вы хотите меня спасти?

– - Конечно. Мы ведь теперь с вами братья, ваша светлость. Я прошу кусок хлеба, вы просите жизни. Оба мы теперь нищие.

– - А вы знаете, что моя голова оценена?

– - Знаю.

– - А как вы об этом узнали?

– - Объявление прочел.

– - Вы умеете читать?

– - Умею. И писать тоже умею. Почему же я должен неграмотным скотом быть?

– - Раз вы умеете читать и раз вы прочитали объявление, вы должны знать, что тот, кто меня выдаст, получит шестьдесят тысяч франков!

– - Знаю.

– - И не в ассигнатах.

– - Знаю, в золоте.

– - А знаете ли вы, что шестьдесят тысяч -- это целое состояние?

– - Да.

– - И следовательно,

тот, кто меня выдаст, станет богачом?

– - Знаю, ну и что?

– - Богачом!

– - Как раз я об этом и подумал. Увидел вас и сразу сообразил: тот, кто выдаст этого человека, получит шестьдесят тысяч франков и станет богачом, Значит, придется его спрятать да побыстрее.

Маркиз молча последовал за нищим.

Они углубились в чащу. Здесь и помещалась землянка нищего. Огромный старый дуб пустил к себе человека, устроившего под его сенью свое жилье; под мощными корнями была вырыта землянка, прикрытая сверху густыми ветвями. Землянка была темная, низкая, надежно укрытая от глаз. В ней могли поместиться двое.

– - Словно я знал, что мне придется принимать гостей, -- сказал нищий.

Такие землянки гораздо чаще попадаются в Бретани, чем принято думать, и зовутся на местном диалекте "пещерка". Тем же словом здесь называют тайники, которые устраивают в толще стен.

Все убранство такой пещерки обычно составляют несколько горшков, ложе из соломы или из промытых и высушенных на солнце морских водорослей, дерюга вместо одеяла, два-три светильника, наполненных животным жиром, и десяток сухих стебельков в замену спичек.

Согнувшись, почти на четвереньках, вползли они в пещерку, перерезанную толстыми корнями дуба на крохотные каморки, и уселись на кучу сухих водорослей, заменявших кровать. Меж двух корней, образующих узкий вход, в пещерку проникал слабый свет. Спускалась ночь, но человеческий глаз приспособляется к любому освещению и в конце концов даже в полном мраке сумеет отыскать светлую точку. Лунный луч бледным пятном лежал у входа. В углу виднелся кувшин с водой, лепешка из гречневой муки и кучка каштанов.

– - Давайте поужинаем, -- предложил нищий.

Они поделили каштаны, маркиз вынул из кармана матросскую галету, они откусывали от одного куска и пили по очереди из одного кувшина.

Завязался разговор.

Маркиз начал первым.

– - Следовательно, -- спросил он, -- случаются ли какие-нибудь события, или вовсе ничего не случается, вам все равно?

– - Пожалуй, что и так. Вы -- господа, вы другое дело. Это уж ваша забота.

– - Но ведь то, что сейчас происходит...

– - Происходит -- наверху.

И нищий добавил:

– - А многое происходит еще выше: вот солнце, к примеру, подымается, или месяц на убыль идет, или полнолунье наступит, вот это мне не все равно.

Он отхлебнул глоток из кувшина и произнес:

– - Хороша вода, свежая.

И добавил:

– - А вам она по вкусу ли, ваша светлость?

– - Как вас зовут?
– - спросил маркиз.

– - Зовут меня Тельмарш, а кличут "Нищеброд".

– - Слыхал такое слово. В здешних местах так говорят.