Девять бусин на краснои? нити

Питкевич Александра

– Вот этот, – наслаждаясь запахом фрезий, выбрала я.

– Замечательно. Я рада, что ты выбрала то, что тебе самой нравится, а не то, что положено. Хороший день, – довольно фыркнула Трюд, откладывая что-то и для себя.

Утомленные, сытые и довольные, мы вернулись в чертоги только к вечеру. Трюд обещала, что все покупки, которые не нужны срочно, доставят завтра, так что в руках у нас были только всякие мелочи. Привязывая к поясу красивую подвеску из цветного хрусталя, я в приподнятом настроении шагнула под своды Туманных чертогов.

– …все

готово, – резкий голос Снора заставил собраться.

– Вы вернулись? – Трюд отставила в сторону небольшую корзину с какой-то особенной пряжей, купленной сегодня, протягивая ладони супругу. Взяв в свои большие руки маленькие кисти жены, украшенные кольцами и браслетами, Снор прижался к ним щекой, прикрывая глаза.

– Да. Мы все закончили, – Кивнул Барди,хмуря брови.– Завтра тинг.

Тинг. Собрание всех девяти миров. Завтра.

Глава 46

Нарядившись в самое яркое платье, увешавшись всеми возможными украшениями, убрав волосы монетами и лентами, Трюд явилась ко мне. Признавая осведомленность цверги в том, в каком виде подобает явиться на тинг, я стойко и молча терпела, пока мои недлинные алые волосы заплетали черным и золотым, укладывая короной на голове. С затылка свисали какие-то звенящие при движении, цепочки, а наряд совсем утратил сходство с привычным мне комплектом рубашка-кимоно и брюки хакама. Нет, основа осталась прежней, но, если не музейный экспонат, то какую-то фантастическую принцессу я напоминала точно.

– А если мы украсим тебе крылья, когда ты их спрячешь браслеты падут, или останутся на месте? – цверга, задумчиво хмурила брови, обходя меня кругом. Две ее помощницы в абсолютном молчании стояли чуть позади, держа ларцы, доверху заполненные украшениями.

– Наверное останутся. Только зачем так много?

– Это тинг, девочка. Мы все страх какие могучие и почти бессмертные, но все равно мужики будут смотреть, кто как свою супругу украсил. А женщины-то и подавно. Где ж нам еще друг перед другом хвастать, как не там. Много всякого вешать не станем, Хакон просил тебя не утомлять. Но необходимый минимум все же нужно соблюдать. Слухи, они знаешь как быстро ползут? Конечно, самое ценное украшение у тебя есть, да и девица ты не простая, но хотелось бы обойтись без отрубания рук и ритуальных убийств.

– Ритуальных убийств? – мне даже стало немного любопытно, как подобное действо может быть связанно с числом украшений на моем теле.

– За оскорбление. Если кто-то проявит к тебе неуважение, моему сыну придется это пресечь.

– А сама я не могу? Пресечь? – цверга задумалась, крутя в руках красивые золотые браслеты.

– Вот уж не знаю. С одной стороны – ты еще не жена. И к нашим видам не относишься, так что может и можно. Но с другой – это достоинство Хакона.

– А если я сперва сама немного поучу манерам, а потом уже Хакон?

– О, у кого-то игривое настроение? Боюсь представить, к чему это может привести.

Да еще при таком великолепии… – Хакон присвистнул, стоя в дверях. – Теперь ты больше похожа на обитателя туманных чертогов.

– А еще я звеню,– чуть повертев головой и пошевелив руками, усмехнулась я, когда по комнате пошел тихий перезвон.

– Говорят, что звон колокольчиков отпугивает злых духов, – медленно, как хищный кот, Хакон двинулся, обходя меня по кругу.

– Врут. Я же вот стою, и ничего, – голос сам по себе стал более низким, тягучим. Мое тело теперь реагировало на один только взгляд этих серых глаз.

– Ну уж нет, – Трюд, широко размахнувшись, шлепнула сына по плечу вышитым полотенцем, взятым со стола, – даже не подходи к ней. Знаю я вас, мужчин этого дома. Всю красоту нам испортишь! До вечера чтоб возле девочки не видела. Сейчас начнешь. И одежду всю помнешь, и прическу испортишь. Кыш, к отцу иди.

– Мама, да чего ты… – Хакон, шутливо прикрывая голову от ударов полотенца, попятился к выходу, умудрившись подмигнуть мне из-под рук.

– Иди, иди. Я все про вас знаю.

Две помощницы, тоже, кажется смешанных кровей, тихо хихикали, глядя на это представление. Да и я сама, хоть и почувствовала, как опалило щеки смущением, не смогла сдержать улыбку.

– Вот видишь, – цверга, победно захлопнув дверь перед носом сына, уперла руки в бока, довольно задрав нос, – у наших мужчин это на подсознании.

Покачав головой, слушая, как тихонько позвякивают украшения, только улыбнулась.

Это был натуральный колезей. Целый огромный круговой амфитеатр, с невероятным числом мест и несколькими ложами. По центру находилось возвышение с круглой трибуной, вокруг которой суетились цверги и какие-то высокие, бледные существа, яростно жестикулируя я споря друг с другом.

Мы просто прошли мимо, направляясь к длинным рядам столов, находящихся в стороне, ближе к лагерю. Здесь возвели высокие яркие шатры, разделив на сектора, так что в амфитеатр я заглянула только одним глазом, все же успев впечатлиться размерами.

– Из всем миррой будут представители? – народу уже прибыло изрядно, но толпы как таковой не было. В пищевой зоне во всю горели костры, на которых жарили целые кабаньи туши и запекали на решетках, кажется, индюшек. НА каждом столе стояли кружки, полные до краев, а на маленьких, круглых подносах находилась «женская еда». Сыры, сладости, выпечка.

– Нет. Йотунов будет представлять только их король, так как у остальных слишком мало выдержки, а порой и ума не хватает, – мы гуляли по рядам, рассматривая, что каждый из представителей народов предоставил на тинг. С Хаконом здоровался почти каждый, уважительно склоняя голову, мне же доставались любопытные взгляды и легкие поклоны. Порадовавшись, что спрятала крылья, я могла более-менее свободно чувствовать себя в этой среде. – Мидгард и Асгард представляют родичи Дьярви. Раз уж они взяли на себя ответственность за людей, им за них и говорить.