Девять дней исправления

Летучий Дмитрий

 - Ты считаешь меня глупым человеком?
– поинтересовался Скилт.

 - Я считаю глупыми всех людей, не исключая себя самого. Ты прав: хладнокровие - лишь часть притворства. Хладнокровных людей нет. Все глупы и нехладнокровны. Единственное, что поддерживает нашу с тобой так называемую "дружбу" - это то, что мы не настолько глупы и чуть более хладнокровны, чем все остальные.

 - Так мы, значит, всё-таки с тобой друзья? Ты признаёшь это?

 - В том же смысле, в котором и ты, - Дардарон сделал паузу, отпивая из чашки.
– Делай то, что считаешь нужным: убивай, воруй, обманывай людей. Я тебе не мать, чтобы говорить, чего нельзя делать. От этого

я лучше к тебе относиться не буду и никогда не проникнусь твоим мироощущением, но и мешать тебе я тоже не собираюсь. У магов есть правило: действовать только в том случае, когда можно что-то изменить. Изменится ли что-то, если я стану тебе читать мораль? Нет. А если мы перебьём всех вас? Тоже нет. Если перестанем продавать вам серу и железо? Нет. Точнее да, вы ведь её будете покупать на рынке за гораздо большую цену, а значит будете больше грабить. У магов есть мораль, но мы её чтим, а не читаем другим. Ну а теперь, - он покрутил чашку, чтобы встряхнуть в ней осадки чая и чтобы сделать хладнокровный вид, - когда ты услышал то, что тебе и так было прекрасно известно, как и то, что об этом было известно мне, и тебе просто хотелось, чтобы я всё это произнёс вслух, ответь мне на интересующий меня вопрос. Даже не скрывай, что тебе известно...

 - Конечно же мне известно, - резко прервал Скилт. Выглядел он недовольным.
– Но не могу сказать, где он.

 - Где кто?

 - Не прикидывайся. Транон. Ты ведь пришёл за этим, так ведь? Узнать, где он.

 Дардарон замер с чашкой чая у рта. Откуда Скилт узнал? О своих планах маг разговаривал лишь с Трилоном, и то лишь один раз.

 - Сколько меня знаешь, а удивляешься таким простым вещам, - объяснился бандит, увидев замешательство гостя.
– Угадать твои желания ничуть не сложнее, чем понять, что станут делать голодные собаки, если им бросить кусок мяса. В городе нынче неспокойно из-за этой напасти. И все винят вас, колдунов. Уже даже казни начались. Как вдруг ты приходишь ко мне в кои то веки, весь такой правильный и моральный, и что же, имей меня орк, тебе может быть нужно? Конечно же, тебя интересует кто-то из живущих вне твоей школы магов!
– Скилт допил то, что оставалось в его бокале.
– А так как все нормальные колдуны, дураку понятно, сбежали куда подальше, тебе интересен ненормальный.

 - Раз сам знаешь, что мне нужно, то отвечай.

 - Говорю же, я не могу его выдавать.

 - Но всё-таки знаешь, где он!

 - Конечно, знаю. Я ведь Скилт! Это мой город. Я знаю, где можно найти любого человека. Но Транону я пообещал, что не выдам его убежище. Он сказал: "пообещай, что никому не скажешь, где я живу", и я пообещал.

 - Когда он говорил "никому", он не имел в виду своих старых знакомых. Мы тоже маги.

 - Может и не имел, кто его знает! А может, захотел вас всех перебить, вот и скрывается. Как знать? Почём мне лезть в эти ваши колдовские разборки? Мне главное держать своё слово и репутацию.

 - Как-то ты резко посерьёзнел, - заметил Дардарон.
– Только что называл меня другом и чуть ли не на шею мне вешался, как вдруг резко похолодел и теперь посылаешь меня прочь.

 - Не посылаю, - буркнул преступник.
– Просто не могу помочь.

 - Можешь.

 - Хорошо, давай так: могу помочь, но не стану этого делать. Потому что Скилт всегда держит своё слово.

 - Помнится, когда-то ты обещал мне, что ни в жизни не откажешь мне в помощи. Как насчёт того слова? Его ты держать не собираешься?

 - Да чтоб тебя имели орки, Драдарон! Приклеился, как банный лист! Хорошо, ты уговорил меня.

Я скажу тебе, где он. Чувствую, что если не скажу, то ты будешь надоедать мне со своей магией. Будешь следить за мной днём и ночью, пока я буду пересчитывать товары и пока я буду срать. Поэтому у меня два выхода: прикончить тебя на месте, и тогда твои дружки маги придут за мной, либо дать тебе то, что ты хочешь. Видят боги, это нисколько не дружеский обмен, но другого выбора ты мне просто не оставляешь! Я скажу тебе, где искать Транона, но ты мне пообещаешь, что если он и в самом деле не хотел, чтобы ты его находил, то ты убьёшь его на месте и никому не скажешь.

 - Этого не понадобится, - сказал Дардарон, улыбаясь.
– Я уверен.

 Он уже почти допил чай.

* * *

 Дверь была приоткрыта, и в просвете виднелась пустая кровать, ровно укутанная одеялом. Это не мог быть убийца - тут Старагон не сомневался, вспоминая вчерашний случай с трупом, найденным за запертой дверью. Дверь могла открыть сама Тария.

 Осторожно подойдя вплотную, он расширил просвет до такой степени, чтобы можно было заглянуть внутрь. Никого. В комнате никого не было. Гэльвка сделала то, что обещала - сбежала. Причём в первый же день!

 Уже безо всякой осторожности он ворвался к комнату, оглядел её целиком, зачем-то приблизился к кровати и приподнял одеяло, потом выскочил обратно в коридор.

 В коридоре он едва не столкнулся с девушкой. Всё это время она была по другую сторону от двери, спрятанная в темноте, поэтому осталась незамеченной им. Парень вдруг осознал, что гэльвка наблюдала за всем, что сейчас происходило. Ему стало невыносимо стыдно.

 - Тебе здесь не нравится?
– он спросил это, только чтобы спросить и тем самым быстрее сгладить ситуацию, и вместе с тем потому, что заметил грусть в её взгляде.

 Тара зачем-то поглядела на паутину, застлавшую угол стены.

– После того, как я прожила на помойке несколько месяцев, мне уже вряд ли что-то может не понравиться.

 Старагон невольно, искренне улыбнулся, и увидел ответную улыбку на губах гэльвки. Улыбка, однако, почти сразу исчезла:

 - Но мне здесь страшно. Очень страшно.

 - Ты разве не помнишь, что нам вчера сказал магистр Дардарон? После очередного покушения убийца обычно затихает на пару дней. Пока что мы можем расслабиться.

 - Я боюсь не только безумца, орудующего по ночам. Те, на кого он охотится, пугают меня не меньше. Только вспомни их глаза, когда они произносят одно из своих заклинаний. Я до сих пор не могу забыть их... и твои глаза. Всемогущие Боги, мне хочется отсюда бежать!

 - Мне тоже иногда не по себе, но мы ведь не можем бежать.

 - Не можем? Даже если захотим?

 Старагон вздохнул, думая, что сказать.

 - Тебе кажется, нас тут насильно держат? Как в плену?

 - Да. И надеюсь, что всего лишь кажется. Но нужно быть слепым, чтобы не заметить, что ты им нужен, Старагот...

 - Старагон, - оборвал юноша. Затем, поняв, что вышло грубо, добавил: - Меня теперь зовут Старагон. Как видишь, и я теперь маг. Теперь ты меня тоже станешь бояться?

 - Сегодня нет, - казалось, гэльвка различила и его грубость, и его попытку сию грубость исправить.
– Но не могу и представить, кем ты станешь позже.
– Она снова кинула взгляд на паутину.
– Ты им нужен. А вот что насчёт меня, и думать страшно. Если я захочу уйти, меня отпустят?

 - Маги - может быть. А вот я ни за что не отпущу. Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. А если пойдёшь в Плим одна, именно так и будет.