Девять дней
Шрифт:
— Нет, — говорит он строгим тоном. Он хватает меня за подбородок, вдавливая палец в мою кожу.
Я распахиваю глаза, не понимая, что, черт возьми, я сделала не так.
— Ты будешь смотреть мне в глаза, — требует он. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда будешь кончать, и мое имя будет слетать с твоих губ. Мне нужно, чтобы ты увидела, кто тебя трахает, милая. Кто заставляет тебя чувствовать себя хорошо.
Значит, он имел в виду неуважение в прямом смысле этого слова.
Он продолжает
Это намного интенсивнее, чем делать это самостоятельно.
Я выкрикиваю его имя, видя, но на самом деле не замечая удовлетворенного выражения на его лице, когда он получает именно то, что требует.
Колин вырывается из меня, переворачивает меня, задирает мою задницу только для того, чтобы врезаться обратно внутрь меня. Он даже не дает мне ни секунды, чтобы сойти с ума от оргазма, а только потрясает мой мир.
Я чувствую, как он сжимает мои ягодицы, ускоряя темп и продолжая погружаться внутрь меня.
Его хватка сжимает мою задницу, заставляя меня вскрикнуть от боли. Я удивляюсь, когда нахожу, что боль возбуждает.
Чем дольше и глубже он входит и выходит из меня, тем ближе я снова становлюсь. Это заставляет меня задаться вопросом, честны ли все те женщины, которые утверждают, что каждый раз притворяются.
Или Колин просто знает, как сделать это правильно?
Интересно, борется ли Колин со своим оргазмом, желая, чтобы я снова кончила раньше него? Его игра на выносливость определенно кажется достаточно сильной для этого.
Положив руки мне на бедра, заставляя мое тело встречать его толчки, он снова и снова ударяет по этому очень чувствительному месту внутри меня. То самое, что заставило меня выкрикивать его имя со всей оставшейся силой.
— Лили, — хрипло хрипит он, его руки поднимаются к моей талии, прижимая меня к себе.
Пот на моем теле начинает капать вниз.
В этот момент я тяжело дышу. Я едва могу правильно дышать. Такое ощущение, что я забыла, как работает дыхание.
По крайней мере, я не единственная, кто так считает.
Колин тоже тяжело дышит, ругается, стонет, пальцы все глубже впиваются в мою кожу.
До тех пор, пока он не останавливается, лишь мягко перебивая наше удовлетворение, когда мы оба достигаем оргазма.
Я чувствую, как моя влага капает, когда он выходит из меня. Я переворачиваюсь, приземляясь на живот. Я не хочу двигаться, слишком устала от божественного члена Колина.
У меня едва осталось достаточно мозговых клеток, чтобы признать, что Колин прижался губами к моему плечу сзади.
Только когда он говорит: «Это сердце», я понимаю.
— У тебя родимое пятно в форме сердца.
Что я и делаю, видимо.
— Это мило, Лилибаг. Не стыдно.
— Хотела бы я чувствовать то же
— Вставай, — командует Колин, уже стоя рядом с кроватью.
Как, черт возьми, у него хватило сил двигать своим телом после этого? Я имею в виду, он тоже был здесь. Он работал больше, чем я. Как этот человек не устал?
— Я не хочу.
— Ты хочешь.
В считанные секунды Колин стаскивает меня с кровати, подхватывает на руки и выносит из спальни, выбросив использованный презерватив в мусорное ведро, а затем ведет нас в ванную.
Кажется, Уинтер здесь нет, уж слишком тихо для нее, чтобы быть рядом. Но я рада, что это не так, потому что Колин, черт возьми, Картер только что вынес меня на пять шагов из моей спальни в ванную. Голый.
Он ставит меня на ноги, нежно целует в нос, затем хватает одно из полотенец, висящих рядом с раковиной.
— Мне нужно рассказать тебе, как ухаживать за твоим телом? — он смотрит на меня с искренностью в глазах. — Иди пописай.
— Не с тобой здесь.
— Ты помнишь ту часть, пару минут назад, когда я заставил тебя выкрикивать мое имя, когда ты кончила?
— Ммм, — мычу я в ответ. Это еще не значит, что я могу писать, когда он здесь.
Он издает вздох поражения, поскольку я не двигаюсь с места. Но он не жалуется. Он просто мочит полотенце, которое только что сорвал с держателя, и встает передо мной.
Его глаза сканируют мое тело, как будто он бросает последний взгляд, выжигая образ моего обнаженного тела в своем мозгу. Но потом он становится передо мной на колени, поднимает одну мою ногу, кладет ее себе на плечо и начинает мыть меня.
Ага. Колин Картер убирает беспорядок, который он устроил. Или скорее, который мы устроили. У него определенно есть милая сторона.
Откуда у такого милого и уважительного парня такая ужасная репутация?
Не то, чтобы у него было что-то плохое, просто… девушки жалуются на сексуальный опыт, который они получили. Дело никогда не в самом сексе, по-видимому, это умопомрачительно-восхитительно. Теперь я могу полностью с этим согласиться. Но, по словам половины сестер из женского общества, он никогда не был нежным или милым ни с одной из них впоследствии.
Ясно, я не могу сказать то же самое.
Колин заботится обо мне с тех пор, как три дня назад мы начали это девятидневное путешествие. Конечно, по-разному, но это все равно считается «заботой о ком-то», верно?
— Могу я… — он останавливает себя от продолжения. Он снова встает и идет к раковине, чтобы постирать полотенце.
— Что ты можешь?
— Остаться еще ненадолго?
Я замираю. Не потому, что я не хочу, чтобы он был здесь, потому что я позволяю себе предположить, что он останется на ночь, особенно после того, что мы сделали.