Девять драконов

Скотт Джастин

Глава 13

Чип предупредил Викки, чтобы она не выходила на улицу, потому что смута на Коулуне могла перекинуться через гавань, как лесной пожар. Но она ускользнула с вечеринки Ту Вэя вскоре после того, как инспектор ушел. Все столпились у окна, глазея на битву за причалы на Стар Ферри, и пространство для танцев опустело — там остались только мимы да филиппинский дуэт, заливавшийся песенкой «Мы делаем это, как всегда» со спрятанной в папоротниках сцены.

Она обещала отцу

вернуться домой вместе с ним на машине. Но подумав, заволновалась — если беспорядки перекинутся на Козвэй Бэй, ее мать может проснуться в одиночестве на яхте и испугаться.

— Вызовите лифт, пожалуйста.

Бежавший позади нее мужчина в два прыжка перемахнул оставшиеся ступеньки. Он казался знакомым, впрочем, как и многие другие на этом вечере, и неотразимо привлекательным: евразиец с шелковистыми, блестящими черными волосами и серо-зелеными глазами.

— Спасибо, — улыбнулся он.

— Лифт еще не приехал, — сказала Викки, отворачиваясь от него в противоречивых чувствах — смятенных против ее воли, чего уж ей совсем было не нужно, но новый прилив волны желания разлился по ее телу. Она заставила себя не смотреть на него и сосредоточиться на оставшемся внизу бальном зале.

Ту Вэй Вонг уселся на возвышении в углу в компании престарелых китайцев. К ним присоединились девушки в расшитых национальных нарядах, таких плотно облегавших и глубоко вырезанных, что Вивиан показалась бы просто скромницей. Они наполняли их бокалы и зажигали им сигареты. Она узнала некоторых из судовладельцев — приятелей Ту Вэя, сбежавших в Гонконг в сорок девятом году. Это были единственные в зале люди, казавшиеся равнодушными к заварушке в городе, что было странно для людей, уже однажды лишившихся своего дома.

Красивый евразиец тоже смотрел на них с интересом, как обнаружила Викки, бросив на него короткий быстрый взгляд. Если одной из привлекательных черт Альфреда Цина были его полные энтузиазма ухмылки, то этот парень мог свести ее с ума своими глазами. Они улыбнулись друг другу, и Викки обнаружила, что, вопреки своей воле, начала с ним разговор.

— Старый пират — хладнокровный тип, правда? Смотрите, пьет себе вино, когда город горит.

— Может, он собирается скупить по дешевке головешки?

Взгляд Ту Вэя скользнул поверх своих приятелей, и Викки проводила его глазами. По необъяснимым для нее причинам она не удивилась, что объектами его интереса оказались ее отец и Аллен Уэй. Тайпан и губернатор стояли у окна в решительных позах, руки на бедрах, лица повернуты в сторону пламени по другую сторону гавани. Аллен казался совершенно сбитым с толку, словно он не мог поверить, что на жителей доброго и чувствительного капиталистического Гонконга нашло помрачение: бешенство и безудержное желание убивать.

Отец же, напротив, был мрачным, с твердо сжатыми губами. Он называл вещи своими именами

и знал, что это — бедствие. Потому что, даже если бы полиция и пресекла эти безобразия в первые пять минут — на что совсем не похоже, — все равно акулы с телевидения уже бьют в барабаны по всему миру: Гонконг в огне позади попавшего в ловушку несчастного британского роскошного лайнера. Слава Богу, биржи закрыты на новогодние праздники, но скоро они откроются, и всякая связанная с Гонконгом биржа пойдет ко дну, как балласт. Странный вопрос всплыл в голове Викки: чему мог улыбаться Ту Вэй Вонг? Неважно, вложил ли он деньги в различные предприятия или нет, китаец он или нет, но разве «Волд Оушнз» не потеряет в Гонконге даже больше, чем Макфаркары?

Двери облицованного нефритом лифта бесшумно распахнулись.

— Прошу, — вежливо сказал евразиец, отступая в сторону, чтобы пропустить ее первой.

Лифтер-китаец в униформе приветствовал ее веселой ухмылкой и спросил:

— Вниз, Мисси?

Но когда увидел евразийца, он низко поклонился.

— Расслабься, малыш, я не кусаюсь.

Дверь закрылась, и Викки внезапно запоздало поняла, кто он был такой и что она только что прошлась по его отцу.

— О Господи, вы…

Ее смущение было настолько сильным, что она едва не выпалила его прозвище.

— Непутевый Вонг, — улыбнулся он. — Возвратившийся блудный сын.

— Я… очень сожалею.

— Очень рад с вами познакомиться. Как зовут вас ваши друзья?

— Я — Виктория Макинтош. — Она протянула руку. — Как мило, что мы с вами познакомились… Стивен — ведь так вас зовут?

— Мои друзья, — его голос, казалось, лился, как вода. У него был легкий китайский акцент, и часто он нежно смягчал окончания. — А для поклонников отца в народе — Ноу Вэй. Непутевый Вонг.

Викки ощутила в нем какую-то открытость, и хотя он охотно шутил по поводу своего прозвища, наверное, был очень раним.

— Я познакомилась с вашим отцом сегодня вечером.

— И как вам «старый пират»?

— Послушайте, я, правда, очень сожалею… Я имею в виду о том, что назвала его так.

— Я вас прощаю. Я именно это имею в виду. Наверное, внутри меня чего-то не хватает — я не могу держать зла на женщин.

— Он удивил меня… Я имею в виду, он был умен и… ну таким образом…

— Известным хорошо по всему побережью, как и его манера поведения.

Выйдя в холл, они прошли сквозь живой коридор из детей. Многие из них, как заметила Викки, зевали.

— Кто-то должен сказать им, что уже пора спать.

— Вы правы.

Стивен широко раскинул руки и обратился к ним на кантонском диалекте. Они нервно засмеялись, но остались стоять на месте.

— Они реагируют только на голос своего хозяина, — извинился он. — Я попытался, но видите — ничего не вышло.