Девять граммов на удачу
Шрифт:
– Есть, товарищ майор! Никогда еще не выполнял приказы с таким удовольствием, – широко улыбнулся санинструктор.
Прежде чем отправиться спать, я разыскал Юрун.
– Чего тебе? – холодно осведомилась следопыт.
– Дело есть. Отойдем в сторонку…
Мы вновь отправились в знакомые уже заросли ивняка.
Куб заметил и хмыкнул нам вслед:
– Ну, вы даете, ребята! Все не натешитесь никак?
– Отвали, – дружелюбно посоветовал я.
Юрун презрительно вздернула носик и с видом Снежной королевы проследовала
– Юля, – по-деловому заговорил я, – вспомни: ты слышала тот разговор Меха по рации до того, как у всех вырубилась связь?
Юрун некоторое время размышляла, а потом переменилась в лице:
– После! Это было после! Вначале Потап пытался связаться с Ванаварой, а потом попросил нас всех проверить свои передатчики. Связи уже не было! Но как же тогда Меху удалось?..
– Вот именно… – задумчиво протянул я.
– Так ты позвал меня только за этим? – после паузы спросила Юрун.
– Конечно. А зачем же еще? – состроил я удивленную рожу.
– Ну и ладно! – Ее глаза обиженно блеснули.
Юля резко развернулась, собираясь уходить, но я схватил ее за руку и привлек к себе. Она попыталась возмущенно вырваться, но я обнял ее и прошептал ей на ухо:
– Никуда тебя не отпущу, так и знай!
– Вот дурачок, – счастливо улыбнулась Юрун, обняла меня за шею и поцеловала…
Через некоторое время мы разошлись по своим палаткам. Юля традиционно размещалась вместе с Глебом, а я спал в общей палатке егерей. По дороге я завернул к представителям Петровича:
– Эй, Мех! Спишь?
– И тебе советую, – недовольно откликнулся наемник.
– И правда, шел бы ты, Бедуин, – раздраженно добавил разбуженный Боря Таран.
– Извините, парни… Мех, дай свою рацию.
– Зачем еще?
– Да дай ты ему! – обозлился Таран. – Иначе ведь до утра не отвяжется.
– Держи. – В меня полетела рация Меха. – Она все равно не пашет. – Наемник зевнул во весь рот.
Он не соврал. Рация действительно не работала…
Под утро я заступил в дозор. Позевывая, вылез из палатки в предрассветную сырость.
Наш лагерь состоял из шести палаток. Две приходились на балласт. Одна предназначалась следопытам. Отдельное «помещение» по традиции отводилось под полевой госпиталь – там ночевал Саня с бывшей приманкой. Потап, Кочкин, я и остальные восемь егерей делили между собой еще две палатки.
Вообще-то, Саня хотел было забрать Кочкина к себе, чтобы пронаблюдать за его здоровьем. Но рядовой уперся рогом, клятвенно заверяя, что здоров, как упырь. Саня махнул рукой и отправил его ночевать в егерскую палатку.
Сейчас из нее вылез Куб – мой напарник по предстоящему бдению. Мне предстояло сменить Механика на восточном конце периметра, а Кубу Тарана на западном.
Мех встретил смену, держась рукой за щеку.
– Зуб, – пожаловался он. – Боль дьявольская.
При этих словах я невольно
А наемник все стенал:
– Единственное, чего в жизни не выношу, – это зубную боль. И надо же, как не повезло – на маршруте прихватило. Анальгин выпил, не помогло. Зайду к Сане, разбужу, может, вколет чего. Как думаешь, Бедуин? Можно его потревожить? А то до подъема я не доживу.
– Разбуди, конечно.
Наемник поспешно удалился.
Не успел я освоиться на позиции, как ни с того ни с сего объявился заспанный Немой.
– Бедуин, срочно двигай к палатке Сани. Потап приказал. А я тебя сменю.
– Чего стряслось, не знаешь?
– Не-а. – Немой зевнул во весь рот, встряхнулся, как собака после купания. – Брр! Ну, и сырость! Давай, Бедуин, скачи антилопой. Там что-то срочное.
И я поскакал, понимая, что случилось нечто экстраординарное.
В палатке санинструктора лежали два трупа: Сани и спасенной «приманки».
Саню убили, вогнав лезвие ножа в легкое. Удар нанесли умело – точно между ребрами, отлично зная, куда бить. Егерь умер не сразу – секунды две еще жил, но закричать не мог из-за крови, наполнившей легкие.
Этим и хорош подобный удар. Если бить в сердце, человек перед смертью может издать громкий вопль и тем самым поднять тревогу. А с пробитым легким он и не пикнет.
Удар профи. Впрочем, подобных умельцев в АТРИ хватает, и уж тем более в нашем отряде.
Нож прочно застрял в теле. Убийца не смог или не успел вытащить его. Торопился прикончить приманку. Тот, видимо, умер во сне – ему свернули шею.
Кроме трупов в палатке находились Потап и Механик.
– Это я трупаки нашел, – пояснил наемник. – Зашел за анальгином, а тут… Я сразу к Потапу.
Леша тем временем вытащил из раны нож и принялся осматривать его, пытаясь установить владельца.
– Обычный нож для выживания. Такой есть у каждого из нас, – озвучил Потап вслух результаты осмотра.
– Такой, да не такой, – пробормотал я.
– Ты знаешь, чей он?
Потап и Механик вопросительно уставились на меня.
– Это нож Юрун, – отчетливо произнес я.
– Уверен? – помолчав, переспросил Потап, а Мех посмотрел на меня сквозь прищур.
В его взгляде отчетливо читалось удивление пополам с ликованием. Я прямо-таки слышал его торжествующее: «Я же говорил, что все люди – отъявленные мерзавцы. И ты, Бедуин, только что подтвердил это. Заложил свою женщину и глазом не моргнул! Ну, и кто ты после этого? Святой?»
– Это нож Юрун, – повторил я. – На рукояти есть выщербленка в виде бублика.
– Есть, – подтвердил Потап.
Я хорошо запомнил Юлин нож. Мы тогда лазили по тайге, собирая свое имущество после встречи с топтуном. Мне попался в руки этот клинок, и я внимательно рассмотрел его, сравнивая со своим.