Девять миллиардов имен Бога (сборник рассказов 1937-1953)
Шрифт:
Медленно, словно опасаясь того, что может увидеть, Брент повернулся к Сфинксу спиной и взглянул на север. Холм у его ног понижался, и дорога тянулась к морю. А там, на ее конце, лежал Шастар.
Город был освещен солнцем, блестел и переливался разноцветными красками. Время, казалось, не тронуло просторные здания по обеим сторонам просторных улиц. Широкая лента мрамора, окаймлявшая бухту, также хорошо сохранилась; парки и сады хотя и заросли сорняками, пока что не стали джунглями. Город вытянулся по линии бухты на три–четыре километра и где–то еще на два километра уходил от побережья на материк – по стандартам прошлого он действительно был довольно мал. Но Бренту он
Брент долго стоял на вершине холма, думая о том чуде, которое развернулось перед его глазами. Он был один на фоне величественного пейзажа, крошечная фигурка, робкая и потерянная, перед достижениями исполинов прошлого. Ощущение истории, вид протяженного пространства холма, над благоустройством которого человек трудился более миллиона лет, ошеломляли. В этот момент Бренту казалось, что он обозревает скорее Время, а не Пространство, и в ушах его шелестит ветер вечности, точно так же, как он звучал для кого–то в прошлом.
Солньшко, похоже очень нервничала, когда они подошли к окраине города. Она никода в жизни не видела ничего подобного, и Брент не мог не разделять ее беспокойства. Даже человек, совсем лишенный воображения, почувствует что–то зловещее в домах, пустующих столетиями, — а дома Шастора пустовали добрую четверть десятка тысячелетий.
Дорога шла прямо, как стрела, между двух высоких колонн белого металла; как и Сфинкс, они выглядели потускневшими, но не разрушенными. Брент и Солнышко прошли мимо этих молчаливых стражей и оказались перед длинным низким зданием, которое, должно быть, являлось чем–то вроде пропускного пункта для приезжающих в город гостей.
На расстоянии казалось что Шастар оставлен только вчера, но сейчас, вблизи, Брент видел тысячи следов запустения. Цветной камень зданий был испятнан паутиной времени, окна напоминали пустые глазницы черепа, кое–где в них непостижимым образом сохранились даже осколки стекла.
Брент привязал лошадь у низкого здания за колоннами и направился к его входу по булыжникам и густой пыли. Двери на месте не оказалось, если она вообще когда–нибудь здесь была, и он прошел через высокий арочный проем в холл, который, казалось, протянулся по всей длине здания. Через равные промежутки располагались проходы в соседние помещения, а прямо перед ним широкий пролет лестницы вел на второй этаж.
Изучение здания заняло почти час, и когда он вышел, то почувствовал бесконечную подавленность. Его тщательное расследование абсолютно ни к чему не привело. Все комнаты, огромные и маленькие, были абсолютно пустыми. Он чувствовал себя муравьем, ползающим между костей дочиста обглоданного скелета.
На солнце дух его слегка взбодрился. Здание, которое он осматривал, возможно было чем–то вроде административного офиса и не хранило в своих стенах ничего, кроме бумаг и информации в памяти машин. Где–нибудь в другом месте все сложится по–иному. Но все равно громадность предстоящего поиска устрашала его.
Брент медленно ступал по широким проспектам, восхищаясь фасадами домов, возвышающихся по обеим сторонам. Ближе к центру Брент увидел один из многочисленных городских парков. Парк невероятно зарос сорняками и кустарником, но кое–где еще просвечивали поляны с травой, и он решил оставить Солнышко пастись на одной из них, самому же продолжить поиск. Вряд ли лошади вздумается куда–то уйти, раз здесь столько еды.
В парке было спокойно, и на некоторое
Совершенно очевидно, что потребуется много дней, что бы даже поверхностно осмотреть город, и первым делом для этого надо найти место для жилья. Брент провел несколько часов в поисках какого–нибудь жилого района, прежде чем до него стало доходить: что–то в этом Шастаре не так. Все здания, которые он осматривал, были предназначены для работы, развлечений и тому подобного; но ни одно не предназначалось для жилья. Ответ на загадку пришел не сразу. Когда он разобрался в городской планировке, то заметил, что почти везде на пересечении улиц стоят низкие одноэтажные строения примерно одинаковой формы. Они были круглыми или овальными и имели много входов и выходов, располагающихся с разных сторон. Когда Брент вошел в одно из таких строений, то оказался перед рядом больших металлических ворот, каждые из которых были снабжены вертикальным рядом индикаторных ламп. И тогда он понял, где жили люди Шастара.
Сперва идея подземных домов показалась ему отвратительной. Затем он справился с предубежденностью против этого и понял, что такое решение было столь же разумным, сколь и неизбежным. Исчезла необходимость загромождать поверхность и закрывать солнечный свет зданиями, построенными ради сна и принятия пищи. Спрятав эти помещения под землю, жители Шастара смогли построить благородный и просторный город – и одновременно сделать город таким компактным и небольшим, что всего его можно пройти из конца в конец за какой–то час.
Лифты, конечно, не работали, но существовали аварийные лестницы, винтообразно уходящие в темноту. Когда–то весь этот подземный мир наверняка был ярко освещен, но сейчас Брент заколебался, прежде чем начал спускаться по ступенькам. У него имелся фонарик, но он никогда до этого не бывал в подземельях и ужасно боялся заблудиться в их глубине. Все же, пожав плечами, он стал спускаться; в конце концов, если принять элементарные меры предосторожности, то опасности можно избежать – существуют сотни других выходов, даже если он и заблудится.
Брент спустился на первый уровень и оказался в длинном широком коридоре, простирающемся так далеко, насколько хватало луча фонарика. По обе стороны шли ряды пронумерованных дверей, и Брент миновал их не меньше десятка, пока наконец нашел одну открытую. Медленно, почти благоговейно, он вошел в маленькое помещение, которое некогда служило кому–то домом.
Апартаменты выглядели чистыми и прибранными, потому что грязи и пыли было неоткуда взяться. Мебель в этих удивительно пропорциональных комнатах отсутствовала; ничего ценного жившие в этих комнатах не оставили, что было неудивительно при неторопливом, длиной в век, исходе. Некоторые приспособления все еще пребывали на положенных им местах; прибор доставки пищи с циферблатом набора был сильно похож на тот, что находился дома у Брента и вид его почти притупил ощущение прошедших веков. Диск все еще поворачивался, хотя и с трудом, и Брент нисколько не удивился бы, увидев еду, появившуюся в камере материализации.