Девять минут

Флинн Бет

Армия Сатаны.

Глава 2

Вскоре я пойму, что была лишь подарком, врученным после долгого ритуала посвящения.

Я сидела на хлипком стуле и осматривалась по сторонам, прижав сумку к груди и пытаясь адаптировать зрение к сумеркам. Виднелся костер, люди, сидящие вокруг него, смешались так, что невозможно было выделить кого-то одного. Сейчас я уже не могу вспомнить, то ли я просто не могла разглядеть их лица, освещаемые ослабевшим пламенем, то ли я была так напугана, что мне вообще было не до них. Я знала, где нахожусь, но не могла решить, что с этим знанием

делать. Молиться я начала сразу, как осознала серьезность моего положения. Мне надо было попытаться что-то предпринять, когда вокруг было еще много людей и машин. Надо было рискнуть и спрыгнуть с мотоцикла. Уж лучше такой вариант вместо того, с чем я сейчас столкнулась лицом к лицу.

Помню, что меня начало трясти, когда происходящее в полной мере дошло до меня. Тогда мы уже двигались на запад по трассе-84.

В наши дни 84ая уже обновлена и модернизирована, но в 1975 это была едва проложенная двух полосная дорога. Сегодня эта трасса идет параллельно шоссе И-595, по которому можно за считанные минуты попасть из Эверглэйдс на пляж, попутно увидев развитую инфраструктуру – дома, школы, заправки, торговые центры. В 75м это была дорога в ад, прославившаяся своими лобовыми столкновениями. Никаких съездов с дороги, за исключением маленького бара «У Пита», не было.

Когда мы проехали «У Пита», я почувствовала тошноту. Я знала, что дальше за этим баром не было ничего кроме съезда на опасный тракт, называемый аллеей Аллигатора и соединявший два побережья Флориды. Кажется, где-то там была индейская резервация Микасуки, но где точно – у меня не было ни единой догадки.

Темнело, и ни один фонарь не показался по пути. Минут через десять после того, как мы проехали бар, мой похититель снизил скорость и свернул направо на земляную дорогу. Впервые я заметила какие-то слабые огни. Еще немного дальше, и перед нами появился старый мотель, незаметный раньше из-за разросшегося кустарника.

Мотель был одним из тех придорожных, что рассчитаны на 15-20 номеров, где на окнах висят старые жалюзи. Неосвещенная вывеска сообщала, что называется он «Глэйдс». Кто-то должен управлять им. Возможно, это мой шанс объяснить, что я здесь по ошибке, и попросить воспользоваться телефоном.

Наверное, изначально мотель строился, чтобы дать проезжим возможность остановиться на ночь посреди этой глухомани, но по какой-то причине бизнесу выжить не удалось. Справа на продавленной стоянке, куда мы заехали, я увидела старые заправочные колонки. Их, очевидно, больше не использовали. В паре комнат был включен свет, но в помещении, похожем на офис, не было никаких признаков жизни.

Проехав колонки, я посмотрела налево и заметила между нами и мотелем группу людей. Они сидели у затухающего костра среди старых ржавых качелей, горок и каруселей антикварного вида. Похоже на пикник на игровой площадке, знававшей лучшие времена. На другом краю площадки было что-то, похожее на бассейн. Я не была уверена, но так мне показалось, хотя воды я там не заметила.

Мы сделали еще полкруга левей, и я заметила шесть или семь мотоциклов, припаркованных вразброс перед окнами мотеля. Он подъехал и заглушил двигатель у одного из них. Тогда я расслышала голоса.

Это была смесь из ругательств и смеха, и, похоже, спора между двумя женщинами. Кажется, я узнала песню Steppenwolf, доносящуюся откуда-то.

Он встал и сказал: «Слезай».

Я встала на подножки и перекинула ногу. Я едва могла чувствовать свои ноги, видимо долгая поездка в смеси со страхом сделали свое дело, но я удержала

равновесие. Я поправила рюкзак и встала ровно. Лучшей тактикой, как я посчитала, было вести уверенно. Я была напугана до смерти, но черта с два я собиралась хоть как-то выдать свой страх. Он откинул подножку и слез с байка.

– Так как скоро ты сможешь подвезти меня обратно? – спросила я. Даже по моим меркам это звучало чрезмерно бойко.

Он не ответил. Глядя прямо на меня, он подарил мне улыбку, от которой кровь стыла. Эту ли улыбку я видела, когда встретила его у магазина? Не могу вспомнить. Как я могла не заметить ее тогда? Словно свинцовая пуля меня догнало осознание происходящего.

Помню, однажды, когда Делии и Винса не было дома, один из его якобы приятелей постучался к нам. Он убедил меня впустить его в дом, чтобы позвонить.

– Можешь доверять мне, дорогая. Я друг Винни, твоего отчима.

Одно это должно было замигать красным сигналом. Никто не называл Винса «Винни». Я повернула защелку на двери и повела его на кухню, единственное помещение, где был телефон, когда он схватил меня за волосы и швырнул на потрескавшийся линолеум. Тогда я познала настоящий страх. Неясное обжигающее ощущение медленно поднималось вверх по моему позвоночнику.

Прежде чем произошло страшное, раздался громкий стук в дверь. Это был наш сосед Гвидо. Настоящее имя, да. Ну, по крайней мере, так он представился нам. Винс твердо верил, что Гвидо на самом деле мафиози, скрывающийся по программе защиты свидетелей. Он, ну никак, не вписывался в общую картину нашего квартала. Он выглядел, как настоящий бандит, и прямо сейчас он во всеуслышание жаловался, что «друг» Винса припарковался на его лужайке.

Гвидо всегда этим занимался. Сидел на своем крыльце и ждал, пока кто-нибудь сделает что-нибудь неправильно, а он сможет самоутвердиться, указав на это. Обычно я недолюбливала Гвидо, но в тот момент его громкая речь с тяжелым нью-йоркским акцентом была музыкой для моих ушей.

Неизвестный, так и не упомянувший своего имени, перевернул меня на спину, сидя на моем животе, он зажал мне рот одной рукой, а другой удерживал мои руки за головой. Он крикнул Гвидо, чтобы тот убирался, и что свой грузовик он уберет тогда, когда ему, черт возьми, это будет угодно. Когда Гвидо пригрозил позвонить в полицию, мужчина спрыгнул с меня в одно мгновение.

Он сказал, что если я когда-нибудь разболтаю о случившемся, он вернется и закончит то, что начал. Я обещала, что это будет только наш секрет, что я не произнесу ни слова, что он не причинил мне ни боли, ни вреда, и я не открою рот, а он может доверять мне.

Но я рассказала. Как только Делия и Винс зашли домой, я пересказала им все, и они позвонили в полицию. Винс понял, кто это был, когда я описала мужчину, а Гвидо – его грузовик. Какой-то заезжий тип, влачащий жалкое существование, по имени Джонни Тилман, который зависал в любимом месте моих родителей – в баре «У Смитти» на бульваре Дэйви. Он не был другом Винса, но частенько с ним заговаривал и знал его имя. Понятия не имею, как он прознал обо мне. Я никогда не видела его раньше, но он мог заметить меня. Когда друзья не могли подбросить меня до дома, я иногда шла пешком от остановки школьного автобуса до бара, чтобы подождать Делию или Винса. Можно было не сомневаться, что они заедут выпить по кружке-другой пива. Владелицей бара была очень приятная женщина. Я сидела в уголке и делала домашнюю работу, а она приносила мне апельсиновую газировку и картошку фри за счет заведения.