Девять принцев Амбера .Тетралогия

Желязны Роджер Джозеф

Он глотнул вина и посмотрел на меня долгим взглядом.

— Я и вправду был к ней очень привязан, — заметил он.

— Не сомневаюсь.

— Таро, Каббала, Золотой Рассвет, Кроули, Фортуна — вот чем она занималась в конце.

— И зациклилась на этом?

— Точно не знаю. Но думаю, да. В подробности я не вдавался.

— Следовательно, ритуальная магия?

— Возможно.

— Кто еще этим занимается?

— Множество народу.

— Я хочу спросить, кого именно она нашла? Ты слышал имя?

— Кажется, Виктор Мелман.

Он

посмотрел на меня вопросительно. Я покачал головой.

— Извини, впервые слышу это имя.

— Он странный человек, — задумчиво протянул Рик, сделал еще глоток и откинулся на спинку стула, сцепив руки за шеей. Взгляд его был устремлен в одну точку. Он продолжил.

— Многие о нем так отзывались… И еще говорили, что он чем-то таким располагает, каким-то просветлением, особой силой, благодаря которой может стать великим учителем. Но у него есть и проблемы — комплексы, неуравновешенность… все такое, что всегда следует за сверхспособностями. И это скользкая сторона. Слышал я, что на него имеется криминальное досье и что живет он не под настоящим именем. И что он лучше знаком с полицией, чем с магией. Не знаю. Формально — он художник. И довольно хороший. Его полотна хорошо расходятся.

— Ты с ним знаком?

Пауза.

— Да.

— И какое впечатление он на тебя произвел?

— Не знаю. Я — лицо заинтересованное. Не могу сказать.

Я сжал свой стакан с вином:

— Отчего?

— Ну, я тоже хотел у него заниматься, но он меня выгнал.

— Выходит, и ты с этим связан. Я думал…

— Я ни с чем не связан! — отрезал он. — Я все пробовал, в свое время. У каждого бывают периоды тех или иных увлечений. Мне нужно было развиваться, двигаться вперед. Как и всем. Но я не нашел своего пути, он жадно отпил вина. — Иногда мне казалось, что и в самом деле существует какая-то сила, к которой я могу прикоснуться. А затем все исчезало. И оказывалось просто кучей дерьма. Обыкновенная иллюзия, самообман. Да, иногда мне казалось, что я чего-то достиг. Но проходило несколько дней, и я начинал понимать, что просто лгал сам себе.

— Но все это было до того, как ты познакомился с Джулией?

Он кивнул.

— Да. И, быть может, это нас некоторое время и связывало. Мне до сих пор интересно болтать о всякой такой чепухе, хотя я больше в нее и не верю. Затем Джулия начала относиться ко всему этому чересчур серьезно, а мне по старой дорожке ехать уже не хотелось.

— Понимаю…

Он осушил свой стакан и опять наполнил его.

— В этом ничего нет, — произнес он. — Существует бесконечное число путей самообмана или рационального превращения вещей в то, чем они на самом деле не являются. Да, наверное, мне хотелось волшебства, но настоящего волшебства в мире не существует.

— Тогда зачем ты бросил в меня библией?

Он фыркнул.

— С таким же успехом это мог бы быть коран или евангелие. Было бы забавно посмотреть, как ты исчезаешь в огненной вспышке. Однако, я напрасно старался.

Я улыбнулся:

— Как мне найти Мелмана?

— Где-то тут у меня… —

он открыл ящик. — Сейчас, сейчас… Вот.

Рик вытащил небольшую записную книжку и полистал ее. Потом на библиотечной карточке выписал адрес и протянул мне, заодно глотнув еще вина.

— Благодарю.

— Там его мастерская, но он там и живет, — добавил Рик.

Я кивнул и поставил свой стакан на стол.

— Очень благодарен тебе за все эти сведения.

Он приподнял бутылку:

— Еще опрокинем по маленькой?

— Нет, спасибо.

Он пожал плечами и налил себе. Я поднялся.

— Ты понимаешь, — проговорил он, — это в самом деле грустно.

— Что именно?

— Что нет в мире волшебства, никогда не было и не будет.

— Скверно, — подтвердил я.

— Мир был бы интереснее.

— Да.

Я повернулся, собираясь уходить.

— Сделай мне одолжение, — попросил он.

— Какое?

— Будешь выходить, поставь указатель на витрине на три часа и захлопни за собой дверь.

— С удовольствием.

Я оставил его за столом в кабинете и сделал так, как он просил. Небо успело заметно потемнеть, ветер стал прохладнее. Я снова попробовал позвонить Люку из таксофона на углу, но его по-прежнему не было.

Мы были счастливы. Это был самый счастливый день. Погода была — лучше не бывает. И все, что мы задумывали, получалось. Вечером мы пошли в гости, веселились, потом ужинали в прелестном местечке, которое обнаружили совершенно случайно. И долго сидели за бокалами с вином, не желая, чтобы этот счастливый день кончился. Чтобы продлить его, мы поехали на пустынный берег, где сидели, плескались, смотрели на луну, и ветер шевелил наши волосы. Долго… Потом я сделал одну вещь, которую обещал себе никогда не делать. Но разве Фауст не считал, что прекрасное мгновение стоит души?

— Пойдем, — сказал я, метко бросив пустую бутылку в контейнер для мусора и взяв Джулию за руку. — Погуляем.

— Куда? — спросила она, когда я помог ей подняться.

— В волшебную страну. В далекий сказочный Эдем. Пошли.

Смеясь, она позволила мне вести ее. Мы прошли вдоль кромки прибоя к тому месту, где полоса берега сужалась. Роскошная луна желтела над нами, а море распевало мою любимую песню.

Мы шагали, рука в руке, пока неожиданный поворот тропинки не увел нас в сторону от полоски песка. Я уже искал глазами пещеру, которая должна была скоро появиться… Высокая, узкая пещера…

— Пещера, — объявил я минуту спустя. — Давай войдем.

— Там темно. Я боюсь.

— Прекрасно! — обрадовался я, и мы вошли в пасть пещеры. Первые шесть шагов нам светила заглянувшая туда луна, и я успел заметить поворот налево.

— Сюда, — уверенно произнес я.

— Но тут темно!

— Конечно. Ты только держись за мою руку покрепче. Все будет в порядке, милая!

Мы сделали еще пятнадцать-двадцать шагов и справа что-то засветилось. Я повел Джулию к правому повороту. Мы шли, а свет становился ярче.