Девять принцев Амбера .Тетралогия

Желязны Роджер Джозеф

Она застыла и сохранила прежнюю позу. Я провел языком по губам, которые мгновенно пересохли.

— Теперь постарайся поднять ногу, поставленную тобой на линию, и убрать ее. Ты можешь это сделать?

— Нет…

Я опустился на колени рядом с ней и изучил обстановку. Теоретически, коль ступишь на Лабиринт, возврата уже нет. Остается только один выбор — продолжить движение, и либо успешно пройти его, либо быть уничтоженным где-то в пути. С другой стороны, ей, опять же теоретически, и так уже полагалось умереть. Ибо никто, кроме лиц королевской крови Амбера, не должен был, ступив на Лабиринт, остаться в живых. Вот и полагайся теперь на теорию!

— Чертовски неподходящее время для вопросов, но почему ты все-таки

это сделала?

— Там, в пещере ты указал мне, что моя догадка верна. Ты сказал, что ты знаешь, что я такое.

Я вспомнил свои слова, но, говоря это, я подразумевал, что она носит в себе меняющее тела существо. Какое же значение еще могли иметь эти слова, и относящееся, кроме всего прочего, к Лабиринту Амбера? Но когда я подыскивал заклинание, способное освободить ее от притяжения Лабиринта, мне пришло в голову очевидное.

— У тебя связь с Домом? — тихо спросил я.

— Считают, что у короля Оберона был роман с моей матерью перед тем, как я родилась. По времени все сходится, однако это всего лишь слухи. И я ни от кого не могла добиться правды. И поэтому никогда не испытывала уверенности, но я мечтала о том, чтобы это оказалось правдой. Я хотела, чтобы это оказалось правдой. Надеялась найти какой-нибудь способ попасть к этому месту. Мечтала пройти Лабиринт и увидеть, как передо мной раскроются все Отражения. Но я отлично знала, что если я не права, то погибну. А затем, когда ты согласился, моя мечта стала осуществима, но я не перестала бояться. Только теперь я опасаюсь, что у меня не хватит сил успешно его одолеть.

То ощущение знакомости, испытанное мной при первой встрече с Корал… Я вдруг сообразил, что его вызвало общее семейное сходство. Ее нос и лоб чуточку напоминали мне Фиону, в подбородке и скулах было что-то от Флоры. Однако волосы, глаза и фигурка принадлежали ей самой. Она безусловно не походила ни на своего названного отца, ни на сестру. Я снова вспомнил зло глядящее изображение своего деда в галерее наверху. Развратный, старый ублюдок действительно погулял на славу. Надо все-таки отдать ему должное, он был очень симпатичным мужчиной… Я вздохнул и поднялся на ноги, и положил ей руку на плечо.

— Слушай, Корал, прежде, чем мы все пробовали взяться за это, нас всех хорошенько инструктировали. Я расскажу тебе о нем, прежде чем ты сделаешь еще один шаг, пока я говорю — ты почувствуешь переходящую от меня к тебе Энергию. Я хочу, чтобы ты была как можно более сильной. Когда сделаешь следующий шаг, больше ни разу не останавливайся, пока не доберешься до середины. Может быть, я буду кричать тебе указания. Сразу же делай то, что я говорю, и не раздумывай над мелочами. Сперва я расскажу тебе о Вуалях, местах сопротивления…

Сколько времени я говорил — не знаю…

Я следил, как она приближается к Первой Вуали.

— Не обращай внимания на холод и токи, — говорил я. — Они не причинят тебе вреда. Пусть тебя не отвлекают эти искры. Скоро ты наткнешься на сильное сопротивление, но не учащай дыхания.

Я внимательно следил за тем, как она пробивается через Лабиринт.

— Хорошо, — подбодрил я ее, когда она вышла на легкий, отрезок, решив не предупреждать, что следующая Вуаль будет, намного труднее. — Кстати, не подумай, что ты сходишь с ума. Скоро он начнет играть с тобой в мнемонические игры…

— Уже начал, — сказала Корал. — Что мне следует делать?

— По всей вероятности это в основном, воспоминания. Просто дай им течь и по-прежнему сосредоточь внимание на пути.

Она продолжала движение, а я заговаривал ей зубы, пока она не прошла Вторую Вуаль. Прежде чем она вырвалась из нее, искры поднялись очень высоко, почти до плеч. Я следил, как она с трудом преодолевала дугу за дугой, а потом хитрые кривые и длинные повороты и реверсивные петли. Временами она продвигалась быстро, а иногда замедляла ход почти до полной

остановки, но все-таки продолжала идти. Корал обладала знаниями и как я теперь убеждался, сильной волей. Не думаю, что в данный момент она нуждалась во мне. Я был уверен, что мне сейчас нечего ей предложить, и что исход прохождения находится в ее собственных руках. Поэтому я замолчал и следил, раздраженный, но не способный помешать собственному телу повторять ее движения, точно сам находился там. Дойдя до Большой Кривой, она окуталась живым пламенем. Продвижение ее сильно замедлилось, но приобрело некоторую уверенность. Каким бы ни был исход, я знал, что она уже изменилась и что Лабиринт вытравился в ней, и что она очень близка к концу. Я чуть не закричал, когда она, как мне показалось, остановилась на миг, но крик застрял у меня в горле, когда Корал содрогнулась всем телом и продолжила путь. Теперь она уже приближалась к последней Вуали, и я вытер рукавом пот со лба. Каким бы ни был исход, сомнения в том, кто ее настоящий отец, у нее развеялись. Только дитя Амбера могло пережить испытанное ею. Не знаю, сколько времени потребовалось ей, чтобы прорваться через финальную Вуаль. Усилия ее стали безвременными, и меня захватило это затянувшееся мгновение. Она стала пылающим движением, окутывающий ее нимб освещал всю камеру, словно гигантская голубая свеча. А затем она пробилась и вышла на ту короткую, финальную дугу, последние три шага по которой вполне могли считаться самыми трудными в Лабиринте. Как раз перед точкой выхода встречаешь какое-то своего рода психическое поверхностное натяжение, соединяющееся с физической инерцией. Мне вновь показалось, что она остановилась, но это действительно лишь показалось. Болезненная медлительность трех последних шагов напоминала движение человека, занимающегося тай-чи. Если последний шаг не убьет ее, то она станет вольной и свободной девушкой. Вот тогда-то мы и сможем поговорить… Тот последний миг все продолжался и продолжался без конца. Затем я увидел, как ее ножка двинулась вперед и покинула Лабиринт. Вскоре туда последовала и другая ножка, и Корал встала, тяжело дыша, в центр.

— Поздравляю! — радостно крикнул я.

Она слабо махнула правой рукой, а левой терла глаза. Вот так она и простояла большую часть минуты, и только тот, кто прошел Лабиринт, понимает это чувство. Я не стал больше окликать ее, а предоставил ей время прийти в себя и насладиться триумфом в тишине. Лабиринт, казалось, пылал еще ярче, как часто с ним бывает сразу после прохождения. Это придавало гроту сказочный вид — сплошь голубой свет и тени — все это превращало в зеркало поверхность маленького неподвижного пруда, где плавали слепые рыбы. Я попытался предугадать, что означает этот акт для Корал, для Амбера, для меня… Внезапно она выпрямилась.

— Я буду жить! — объявила она.

— Хорошо. Теперь у тебя есть выбор.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла она.

— Ты теперь свободно можешь приказать Лабиринту перенести тебя куда угодно. Положим, велеть ему перенести тебя ко мне. Или избавиться от подъема по лестнице, приказав доставить себя в свои покои. Как бы мне ни нравилось твое общество, я бы порекомендовал тебе последнее, поскольку ты наверняка порядком устала. А потом ты можешь понежиться в приятной теплой ванне и не торопясь переодеться к обеду. Встретимся с тобой в столовой, идет?

Я увидел, что она с улыбкой покачала головой.

— Я не собираюсь зря тратить подобную возможность — заявила Корал.

— Слушай, мне знакомо это ощущение, — стал уговаривать я Корал. — Но, по-моему, тебе следует обуздать себя. Бросаться черт знает куда может оказаться опасным, а возвращение может стать сложным, так как у тебя нет ни малейшего навыка хождения по Отражениям.

— Это ведь просто и всего лишь зависит от воли и желания, не так ли? Ты вроде как налагаешь на ходу образы на окружающую обстановку?