Девять сборников рассказов
Шрифт:
Пробравшись к первой же мели у подножия левого крыла подковы, я смогу обойти этот выступ вброд и выбраться затем на сушу Не тратя времени на размышления, я стремительно миновал кочки, где Ганга Дас охотился на ворон, и двинулся дальше, по направлению к белеющей за ними ровной полоске песка. Но первый же мой шаг показал, насколько несбыточными были все надежды на бегство. Едва ступил я с пучков сухой травы в воду, как моя нога почувствовала не поддающееся описанию втягивающее и засасывающее движение подводного песка. Еще мгновение, и я провалился почти по колено В лунном свете вся поверхность песка, казатось, сотрясалась в дьявольской радости, высмеивая мою обманутую
Единственный путь к свободе перекрывали зыбучие пески
У меня нет ни малейшего представления о том, сколько времени я там пролежал, в конце концов я очнулся от злобного хихиканья Ганга Даса, раздававшегося у самого моего уха.
– - Я порекомендовал бы вам, покровитель бедных (негодяй говорил поанглийски), вернуться домой. Здесь лежать небезопасно для здоровья. Да к тому же, когда вернется лодка, вас наверняка обстреляют.
Он стоял, возвышаясь в тусклом свете утренней зари, хихикая и насмехаясь надо мной. Подавив первое побуждение схватить этого негодяя за горло и швырнуть его в зыбучие пески, я мрачно поднялся и последовал за ним на площадку перед пещерами.
Внезапно и, как мне казалось, без всякой надежды на ответ, я спросил его.
– - Ганга Дас, зачем они держат здесь лодку, если я все равно не могу выбраться отсюда?
Я вспоминаю, что даже в том подавленном состоянии мне не давала покоя мысль о ненужном расходовании боеприпасов на охрану и без того надежно защищенного берега.
Ганга Дас снова ухмыльнулся и ответил:
Лодка здесь бывает только днем. И держат они ее потому, что путь на волю все же есть. Я рассчитываю, что мы еще долго будем иметь удовольсгвие наслаждаться вашим обществом. Это место покажется вам не столь уж плохим, когда вы проведете здесь несколько лет и съедите достаточное количество жареных ворон.
Окоченелый и обессиленный, я, шатаясь, побрел к отведенной мне зловонной норе и забылся тяжелым сном. Спустя час или около того я пробудится от душераздирающего стона -- резкого, пронзительного стона смертельно раненой лошади. Кто хоть раз слышал этот звук, никогда не забудет его. Я не сразу выкарабкался из норы. Когда же я выбрался наружу, я увидел Порника, моего славного беднягу Порника, распростертого мертвым на песке. Как им удалось убить его, остается для меня загадкой. Ганга Дас объяснил мне, что лошадь вкуснее вороны и что непреложным социальным законом является "наивысшее благо для наибольшего числа людей".
– - У нас тут республика, мистер Джукс, и вы имеете право на положенную вам часть туши. Если хотите, мы можем даже выразить вам вотум благодарности. Предложить?
Да, мы и в самом деле были республикой! Республикой диких зверей. обреченных у подножия этой ямы жрать, и драться, и спать, пока мы все здесь не подохнем. Я даже не пытался выразить свой протест, я только сидел и смотрел на разыгравшееся передо мной отвратительное зрелище.
За время, пожалуй, даже меньшее, чем нужно, чтобы описать все это. туша Порника не слишком опрятно, но все же была разделана, мужчины и женщины приволокли куски мяса на площадку и стали готовить завтрак. Для меня его варил Ганга Дас. На меня снова накатывало почти непреодолимое желание бежать к песчаным стенам и биться об них, пока я опять не рухну в изнеможении, и я боролся против этого изо всех сил. Ганга Дас продолжал отпускать в мой адрес обидные шутки, пока я не заявил ему. что если он посмеет сделать еще хоть одно замечание, я
– - Вы будете жить здесь, пока не умрете, как тот, другой фаранги, -холодно сказал он, бросив на меня испытующий взор поверх хряща, который жадно обгладывал.
– - Какой другой фаранги, свинья? Отвечай немедленно и не вздумай мне лгать.
– - Он вон там, -- отвечал Ганга Дас, указывая на пятую пещеру слева -Вы можете сами увидеть его. Он умер в пещере, как умрете и вы, как умру я, как умрут все эти мужчины, и женщины, и этот младенец.
– - Ради бога, расскажи все, что ты знаешь о нем Кто он? Когда он пришел и когда умер?
Эта просьба была проявлением слабости Ганга Дас лишь злобно посмотрел на меня и ответил
– - Ничего я вам не скажу -- пока вы мне не дадите чего-нибудь за это.
Тут я вспомнил, где нахожусь, и хватил этого человека кулаком в переносицу, почти оглушив его. Он сразу же скатился с площадки и, раболепствуя и пресмыкаясь, и всхлипывая, и пытаясь обнять мои колени, повел меня наконец к пещере, на которую указывал.
– - Я, право же, ничего не знаю об этом джентльмене. Клянусь вашим богом, мне ничего не известно Он так же, как и вы, рвался убежать отсюда, и его подстрелили из лодки, хотя мы сделали все возможное, чтобы удержать его от этой попытки. Он был ранен вот сюда, -- Ганга Дас показал рукой на свой тощий живот и склонился до земли.
– - Ну, и что же дальше? Продолжай!
– - Дальше? Дальше, ваша честь, мы отнесли его в дом, и дали воды. и наложили мокрые тряпки на рану, и он лежал у себя дома, пока не испустил дух.
– - Сколько времени он лежал?
– - Около получаса после того, как его ранили. Я призываю Вишну в свидетели, -- скулил этот жалкий человек, -- что я сделал все для него, все что было в моих силах.
Он бросился на землю и обнял мои ноги, но я сильно сомневался в человеколюбии Ганга Даса и отшвырнул его ногой, несмотря на все его уверения в непричастности к смерти англичанина.
– - Вы небось растащили все его вещи. Ну, это я выясню сразу же Сколько времени был здесь сахиб?
– - Около полутора лет. Он, должно быть, под конец спятил. Но клянусь вам, покровитель бедных! Хотите, я присягну, ваша честь, что я никогда не тронул ни единой вещи из его имущества? Что ваша милость собирается делать?
Я схватил Ганга Даса поперек туловища и поволок его на площадку перед опустевшей пещерой. При этом я думал о моем злосчастном предшественнике, о его невыразимых страданиях среди всех этих ужасов на протяжении восемнадцати месяцев и о том, как он умирал в этой крысиной норе с пулевой раной в животе. Ганга Дас решил, что я собираюсь убить его, и жалобно взвыл. Остальные жители кратера, пресыщенные обильной мясной трапезой, наблюдали за нами, не трогаясь с места.
– - Полезай туда, Ганга Дас, -- сказал я ему, -- и вынеси его наружу.
Я почувствовал, что меня тошнит от ужаса, я был близок к обмороку. Ганга Дас чуть не скатился с площадки и громко завопил:
– - Но ведь я брахман, сахиб,-- брахман высшей касты. Заклинаю вас вашей собственной душой и душой вашего отца, не принуждайте меня к этому!
– - Брахман ты или не брахман, но клянусь тебе моей собственной душой и душой моего отца, что ты полезешь туда!
– - крикнул я, и, схватив его за плечи, я втиснул его голову в устье берлоги, пинком отправил туда же прочие части его тела, а затем сел у входа, закрыв лицо руками.