Девять унций смерти

Раткевич Сергей

А теперь — вот, Роберт де Бофорт. Лорд-канцлер. Человек. Коллега.

— Я не думал, что наверху известно мое имя… Роберт, — промолвил наставник гномских лазутчиков.

— Можно просто Берт, коллега, — отозвался тот.

— Благодарю, коллега, — поклонился наставник Ханс. — А еще я не знал, что на досуге вы подрабатываете разносчиком писем.

— Для такого профессионала, как вы, коллега, это непростительное упущение, — покачал головой Роберт де Бофорт.

Он то ли не заметил оскорбления, то ли не пожелал оскорбиться. Или же просто… победителю нет дела до жалких потуг побежденного? А может, ему и впрямь не обидно?

— Как вы правы, коллега…

старость, знаете ли… годы берут свое… — шутливо развел руками наставник Ханс. — Так что же это за письмо? Я, правду сказать, изрядно… не знаю, как лучше выразиться: заинтригован? Ошарашен? Сбит с толку? Кто из людей мог адресовать мне письмо и с какой целью?

— О-о-о… этого человека вы хорошо знаете! — с наслаждением протянул Берт. — Должно быть, лучше всех прочих…

— Лучше всех прочих? — взгляд наставника гномских лазутчиков сделался предельно острым.

«Ты явно что-то приготовил, коллега… Ну же… наноси свой удар!»

— Единственный человек, чьи научные труды были сочтены достойными того, чтоб ваши агенты купили их и переправили в Петрию.

— Быть не может — он?! — взволнованно выдохнул наставник «безбородого безумца».

«Удар достиг цели!»

Роберт де Бофорт улыбнулся.

— Отец Марк?! — воскликнул наставник Ханс.

— Епископ Марк, — поправил его Роберт де Бофорт.

— Он… прислал мне письмо?

— Прислал.

— Шутите! Да скорей я поверю, что оно от этого вашего… который заместитель Бога на земле.

— Наместник, — поправил его Роберт де Бофорт. — Нет. Он вам не писал. Думаю, он о вас ничего не знает.

— А отец… то есть епископ Марк откуда обо мне узнал? — требовательно спросил наставник Ханс.

— А он самый первый узнал, — усмехнулся Роберт. — Когда мои люди проведали о том, что петрийские агенты зачем-то купили и вывезли к вам в Петрию именно его тексты, я отправился к нему не как лорд-канцлер, а просто как воспитанник…

— А ведь и верно! Он же ваш наставник, коллега! — воскликнул наставник Ханс. — Я и правда старею. Забыть такое…

— Так вот, я отправился к нему и спросил, что он думает по этому поводу, — продолжил Роберт.

— И что он?

— Он поинтересовался, в каком порядке были куплены его книги. А когда мы выяснили и это, сказал: «Берт, там под землей сидит хитрый старый мерзавец, и это не Якш, это кто-то другой. Когда-нибудь судьба столкнет вас двоих». Он уже тогда написал это письмо, коллега, и велел передать его вам, если он сам еще будет жив.

— Он жив? — быстро спросил наставник «безбородого безумца».

— Несомненно, — отозвался Роберт де Бофорт, протягивая конверт.

Наставник Ханс распечатал послание, быстро пробежал глазами, потом еще раз, уже медленнее, замер на миг, чему-то улыбнулся и поднял глаза от текста.

— Это приглашение, — медленно промолвил наставник Ханс. — В гости.

— Я сопровожу вас, — согласно кивнул Роберт де Бофорт.

— Благодарю, коллега…

«Чего только не бывает на этом свете, — подумал наставник Ханс. — Ждать „предложения, от которого не сможешь отказаться“, а вместо него получить то, от которого отказываться не хочешь!»

— Знаете, Берт, если бы мне предстояло умереть и вы предоставили бы мне право на последнее желание, я выбрал бы именно это, — промолвил наставник Ханс.

— О чем это вы, коллега?

— О том, что если вам все же зачем-то понадобится моя смерть, то о последнем желании можете не беспокоиться. Вы его уже выполнили. Повидать епископа Марка… это самое то, честное слово!

* * *

Корабли?

Как тебе рассказать, что такое корабли? А мосты у вас в Петрии были? Вот как? У вас там аж целых три реки были? Большие? Хорошо. Хорошо, что были. Так мне проще будет рассказывать. Ладно. Представь себе реку, настолько широкую, что никакого моста не хватит. Нет. Еще шире. Еще. В две ваши Петрии шириной. Да. А теперь представь, что ее все-таки нужно как-то пересечь. Нет, подрыться нельзя. Так не бывает? Говоришь, всегда есть способ? А ты представь, что бывает. Представь, что такого способа нет или его никто не знает. Одним словом, подрыться нельзя. Что значит — тогда невозможно? Да нет, возможно. Ты уже знаешь, что такое ветер. Иногда он бывает очень сильным, толкает в спину или, наоборот, в лицо, мешает идти. Вот и представь, что мы берем наш маленький мост и кладем его на воду. Нет, он не утонет, он деревянный. Ну что ты, дерево наверху гораздо дешевле… Так вот, мы кладем наш мост на эту широкую реку и ставим на него парус. Парус что такое? Ну, представь, что ты сняла свою куртку, растянула ее на распорках и подставила ветру, что будет, представляешь? Вот-вот. Только парус гораздо больше. Его укрепляют на таком плавучем мосту при помощи мачты, это такая, ну… колонна, только деревянная тоже. Так вот, когда ветер как следует подует, он начнет толкать парус, а тот прикреплен к мосту, поэтому наш мост поплывет через эту огромную реку и рано или поздно приплывет на другой ее берег. Что? Да, конечно, это и есть корабль, если все упростить. А если не упрощать, тогда лучше дождись, пока своими глазами увидишь, я все-таки лучник, а не мореход.

«И почему у меня не выходит воспринимать ее так же, как всех остальных гномов? И кого я воспринимаю правильно — их или ее?»

— Спасибо тебе, Тэд Фицджеральд, — тихо сказала владыка. — Корабли — это, наверно, очень красиво.

— Это действительно красиво, — согласно наклонил голову будущий комендант Петрийского острова. — Куда красивей, чем я рассказал.

* * *

— Он там, я знаю, что там! — девочка умоляюще смотрела на лекаря. — Ты приведи его, ну пожалуйста, он меня всю ночь спасал, вместе с Джерри-скрипачом. Джерри домой пошел. А этот — чужой, ему идти некуда. Ты приведи его, я ему спасибо скажу. Приведешь?

— Приведу, — пообещал Шарц. — А ты пока выпей…

Он протянул чашу с питьем.

— Ты прямо сейчас иди… а то уйдет… он кушать хочет, я знаю… и спать ему негде. Он, как ты, только с бородой.

«Гном?! Быть того не может!»

«Здесь может оказаться только один гном!»

— Он спас меня, — повторила девочка.

— Ну что ты, доченька, тебе это причудилось, — вмешалась мать девочки. — Никакого бородатого дяденьки не было, а спас тебя господин сэр Хьюго Одделл…

— Нет, — покачала головой девочка. — Он не спас. Он вылечил.

— Доченька, что ж ты такое говоришь? — жалобно выдохнула мать.

— Она права, — решительно вступился за свою пациентку сэр Хьюго. — Я — только вылечил. Точней, дал необходимые лекарства, остальное, как известно, в руках божьих, а вот кто спас ее этой ночью… кто ее через ночь перевез… я ведь хуже, чем опоздал, хоть и спешил изо всех сил… — Шарц в упор посмотрел на родителей девочки, и они сжались от ужаса.

— Теперь-то беда миновала, — милосердно добавил он.

— Она так горела, бедная… — выдохнул отец девочки, могучий тяжелорукий кузнец.