Девять возвращений

Коршунов Михаил Павлович

– Шефство надо мной.

– Странное какое-то шефство.

– Ничего странного. Ты занята, а они свободны и приходят. Газеты, журналы покупают.

Дед совсем недавно рассматривал журнал. Иностранный. Лена заметила: журнал мод. Лена была поражена - зачем он оказался у деда?..

В школе Лена спросила у Майи, где ее журнал, тот самый, который она обещала показать?

– Кто-то взял, когда приходили музыку переписывать.

Лена промолчала. Явно этот журнал она видела у деда, потому что в нем были те самые пуловеры и платья, о которых рассказывала Майя.

–

Ты не волнуйся, - сказала Майя.
– И без журнала все помню. Скоро начнем шить. Ты, я, Жирафчик, Варя. Все вместе. С закройщицей уже договорилась.

– Я не волнуюсь.

А потом начались и еще странности - пропала из дома материя, которую дед подарил ей на платье.

– Ты что ищешь?
– спросил он Лену.

– Материю. Где она?

– У меня ее попросили...
– замялся дед.
– На время. Скоро отдадут.

– Что все-таки происходит?

– Ничего.

– Как ничего? А ну-ка, признавайся!

– Это взял... "царь"...

– "Царь"?
– Лена была совсем поражена.
– Зачем, дедушка?

– Сбор у них какой-то, и он взял.

– На вторсырье, что ли?
– засмеялась Лена.

Конечно, это был заговор. И Лена в этом больше не сомневалась.

Любовь Егоровна жаловалась, что она погибает теперь от телефонных звонков. В школу звонили из училища военных дирижеров, из театра, из цветочного магазина, пошивочного ателье, столов заказов и бюро доставок. Требовали к телефону Нину, Витю, Артема, Мишу Воркутинского, Майю... Срочно, немедленно! Вот и изволь отыскивать каждого на перемене.

Витя прикомандировал к Любови Егоровне своих малышей из группы продленного дня. И они бегали по школе - фельдъегери. "Натянутых троечников" Вера Николаевна все-таки запретила создать.

Даже Романушкина требовали часто к телефону. Он доставал для бала огромную доску: Артем придумал подвесить большие качели, бал ведь будет в физкультурном зале. И после танцев можно будет покачаться на качелях. Зав. культмассовой работой, конечный авторитет...

Стеша Ивановна, кроме десяти метров баранок на веревочке, купила апельсины и конфеты.

Деньги выделил родительский комитет. Сережа Ваганов сходил в банк и получил.

Чем ближе бал, тем Лене становилось грустнее. Она не поддавалась грусти, а становилось грустнее, и все. Юра по-прежнему далеко, где-то там, где рождаются айсберги. И писем от него нет. И вообще никаких сообщений. Письмо Григорию Петровичу Лена так и не послала. Откладывала со дня на день, со дня на день. И правильно, наверное, все-таки сделала. Юра теперь сам поехал к отцу.

Сувениры, викторины, книжечки для танцев, качели, военный оркестр, польские артисты, которые приглашены, - вдруг все это перестало радовать, как радовало совсем недавно. Хотя бы вчера... И нога начала болеть. Лена прихрамывала немного. Даже о платье она как-то не заботится. Материю унес Витя, и ладно. С Майкой, очевидно, о чем-то договаривается.

Но тут Майка сама подошла к Лене, спросила, почему не приносит материю. Уже совсем не остается времени. Что она, в самом деле?

– А разве материя не у тебя?

– Нет,

конечно. Откуда у меня?

– А я думала...

– У меня ничего нет.
– И Майя убежала, потому что торопилась к телефону: прибегала фельдъегерская связь. Майка теперь даже локти не бережет. И уши у нее не закрыты волосами и торчат неусовершенствованные.

Все мальчишки тоже готовились к балу. Некоторые купили модные галстуки "метелики" - красные и синие. Шалевич попытался отпустить бородку.

– Это что?
– спросила Вера Николаевна.

– Орнамент.

– Не смеши людей.

И бородка у Шалевича исчезла; она действительно смешила людей, прозрачная и немощная, хотя для убедительности Шалевич попытался покрасить ее тоже акварельными красками. Саша-ферматист попросил Варю записать его на первый танец.

– Ты умеешь танцевать?

– В процессе выяснится.

Кто-то сказал, что книжечку принесли и Вере Николаевне и Миша Воркутинский записался на танец. Пришел специально в кабинет на прием и попросил. От имени и по поручению коллектива и... от себя лично. И Вера Николаевна как будто записала его.

Эти книжечки вообще доставили девушкам дополнительные хлопоты, потому что к платьям надо будет пришивать карманчики. Майка распорядилась. А то куда девать? Правда, можно будет еще привязать ленточкой к руке или к поясу, у кого платье будет с поясом.

Лось изъявил желание дежурить во время бала. И это ему поручили: никто лучше его не умеет дежурить. Опять могут произойти какие-нибудь стычки между ним и ребятами - "борьба за свободу". И может быть, опять произойдет потеря контактов, которые уже возникли. Ну, а может быть, и ничего не произойдет. Веру Николаевну попросили договориться с арендаторами (школьное помещение на вечерние часы сдавали в аренду курсам медсестер), чтобы они не занимали школу, когда будет бал.

Вера Николаевна обещала все сделать. Она понимала ребят. В этот вечер школа должна принадлежать им целиком. Антонина Дмитриевна согласилась с Верой Николаевной, и только Любовь Егоровна вздыхала, предвидя все возрастающую статью расходов.

Витя сам сказал Лене, где ее материя: она в театре!.. Да, Витя и его малыши заказали платье в театре у модельеров. Кто же лучше сошьет бальное платье?.. Это ведь не просто ателье...

Журнал мод ребята показывали деду, чтобы тоже принимал участие в выборе фасона. Деду, конечно, почти все платья понравились, а модельеры сказали, что сошьют сами. Журнал им не нужен.

"Царь" и Маша с Ванечкой бегали все время к деду - держали в курсе событий. Платье очень деда интересовало, а он не знал, каким оно получится без журнала.

Лена была тронута подарком. Она понимала, сколько это стоило хлопот. И главное, она поняла, для чего собиралась макулатура. И Лена напала на Витю: какое он имел право так поступить? Зачем он это устроил? К чему?

Витя сказал:

– Хочешь их обидеть? Обижай. Они сами предложили сделать тебе такой подарок. И все сами. Понимаешь? Мечтали об этом! О волшебном платье для тебя! Они твои друзья. И если хочешь обидеть их и меня, то обижай!..