Девять жизней черной кошки

Соболева Лариса Павловна

– Аллочка, – протянул он насмешливо, – неужели ты не поняла, что вышибал я не боюсь? Завтра утренней лошадью я отправляюсь далеко-далеко, а ты останешься здесь… – голос его приобрел таинственную окраску. – И жизнь тебе, Аллочка, отнюдь не покажется малиной. Ты меня поняла? Ну, тогда я пошел, прощай.

Он крутанулся на каблуках, показав ей спину. Алла, как зверек, живущий инстинктами, почувствовала скрытую угрозу в его словах.

– Стой! – воскликнула она. Назар остановился, повернулся к ней лицом. – Что за намеки?

– Люблю женщин, понимающих с полуслова, –

улыбнулся он. – Сходи предупреди, что петь ты сегодня не будешь, скажи, мол, заболела. Похрипи для убедительности. А потом мы зарулим в кафе. Я приглашаю. – Алла с минуту разглядывала его своими красивыми глазками, в которых читались сейчас недоверие и нерешительность. Он подбодрил: – Давай, давай, тебе будет очень интересно. Да и что я с тобой в кафе сделаю? Не возьму же прямо там силой.

Последняя фраза положила конец сомнениям, Алла, бросив: «Жди», скрылась в ресторане. Пробыла внутри недолго, а когда вышла, он спросил, где находится приличное, спокойное и с хорошей кухней заведение.

– А у тебя, господин колхозник, хватит денег? – желчно осведомилась она.

– Не волнуйся, госпожа шансонетка, хватит, – отпарировал он.

– О, мы знаем слова иностранного происхождения, – не преминула съязвить Алла.

– Колхозник нынче претерпел значительные изменения, – в тон ей сказал Назар. – И среди колхозников есть образованные, умные люди. Как я.

– Ну, в самомнении тебе не откажешь. Мы пришли.

Они разделись в гардеробе, вошли в уютный зал, где посетителей было немного, а музыка не гремела. Выбрали столик…

– Лиза, что она говорит?.. – вытаращился Черкесов. – Как это – вы здесь были?

– Это значит, что мы были здесь, – с отчаянием сказала Лиза, заметавшись по комнате. – Боже мой… я как чувствовала, не хотела ехать…

– Не понимаю! – воскликнул Черкесов. Он затрепетал, по спине пробежал холодок.

– Что тут не понимать! Выключи свет! – закричала Лиза. Черкесов, не глядя на стену, протянул руку и нажал на выключатель. – Нас именно здесь держали те подонки… Господи! Надо уходить отсюда… Срочно! Они в любой момент могут вернуться. Идем!

– Но это невозможно… – растерянно пробормотал он. Василий Романович был потрясен настолько, что не двигался с места. – Как это – вас держали?

– Ты идиот, Черкесов? – вскипела Лиза. – Сейчас же выкати джип, и сматываемся отсюда. Мы приехали прямо в руки к тем, кто тебя убивает!

Фразы Лизы возымели действие. Черкесов рванул к выходу, на что-то наткнулся и упал. Лиза кинулась к нему, помогла подняться. Вероничка захныкала.

И в этот миг послышался звук автомобильного мотора. Вместо того чтобы срочно выбежать из дома и спрятаться хотя бы за гаражом, они словно приклеились к полу.

– Это они… – чуть слышно вымолвила Лиза.

– Значит, нам конец… Мне-то уж точно, – обреченно проговорил Черкесов.

Мотор заглох у ворот. Теперь было поздно покидать дом…

С Бубулиным Андрей созвонился, договорился о встрече. Мол, дело неотложное, надо бы поговорить, но не по телефону,

и дал клятвенное заверение: сюрпризов не будет.

– Раз без сюрпризов, приезжай ко мне, – недовольно проворчал Бубулин. – Я буду дома, адрес ты знаешь.

На сей раз Андрей не собирался использовать тактику блицдопроса, какую применил к Волокуше. С пожилым человеком аккуратней работать надо, а то, неровен час, его и инфаркт долбанет. Он решил действовать по обстоятельствам, хотя примерный план разговора у него был.

– Ну, заходи, заходи, – пригласил в квартиру Бубулин.

Квартира была трехкомнатная, отлично спланированная. Мебель, правда, без современного шика, но добротная, из настоящего дерева. В общем, по всему видно, что Прохор Никитич нужды не испытывает, не в пример многим людям его возраста. Андрей снял только шапку и расстегнул тулуп, всем своим видом давая понять: я ненадолго. Прохор Никитич пригласил его сесть, но Андрей присел лишь на краешек и начал:

– Тут вот какое дело, Прохор Никитич. На нас вчера напали вооруженные люди… Можно сказать, застали врасплох, когда мы в бане мылись. Разгромили все в доме, работали автоматами… Мы чудом уцелели.

– Ничего себе! – вставил Бубулин. – Для нормального человека твой рассказ выглядит нелепой выдумкой. Если б не было той истории с обменом, сейчас я не поверил бы тебе. А в чем причина?

– Причина все та же. Василий Черкесов. Если честно, мне это надоело.

– Так Вася уехал, я лично посадил его в поезд.

– Не получилось, – уклончиво, не вдаваясь в подробности, сказал Андрей. – Он вернулся к нам в деревню, и вот результат.

– А чем я могу помочь? Ведь ты пришел за помощью?

– Конечно. Я понимаю, с моей стороны, обращаться к вам бестактно после…

– Кончай расшаркиваться, говори прямо.

– Вы помогаете военным, помогите и бывшим военным. Те парни, если вы помните, экипированы были с ног до головы. Вам не кажется, что это кто-то из военнослужащих? Ведь только они имеют оружие…

– Андрей, не гони, – покривился Прохор Никитич. – Я раньше и думал, что оружие есть только у военных и в милиции. Но у вас оно тоже есть, у бывших.

– Правильно, есть. И, как видите, пригодилось. Если б мы были вчера без оружия, нас перестреляли бы в бане. А ведь наша вина только в том, что мы не дали убить Черкесова. Налетчиков было четверо. Прохор Никитич, нельзя ли по вашим каналам узнать, кто из военнослужащих, например, не сдал оружие? И где они вчера находились?

Андрей занимался исключительно Бубулиным, его реакцией, надеясь обнаружить проколы, по которым определит, стоит ли Прохор Никитич во главе заговора.

– Нет проблем, переговорю с начальством, выясню и все тебе доложу, – сказал тот. – Это ж не дело, если каждый вояка стрелять будет! Что еще?

– Пожалуй, пока все. Что слышно об убийстве Ларисы?

– Ноль. Официальная версия по-прежнему такая – самоубийство. Но ее убили.

– Я вот тут вспоминал наш прежний с вами разговор… Значит, когда вы виделись с ней последний раз, она не говорила, зачем ей нужен Черкесов, да?