Девятимечье. Тетралогия
Шрифт:
Марийа боролась с акулой, едва не теряя сознание. Казалось, даже на костре ей не было так больно и страшно… Может, оттого, что когда ее казнили, девушка уже смирилась с неизбежностью гибели?
Боль застилала сознание, удерживать клинок становилось все труднее, да и последняя из оставшихся тварей отвлеклась от останков и приближалась к ведьме.
Она потеряла концентрацию только на одно мгновение. Но этого хватило, чтобы оружие – уже не похожее на саблю – исчезло. Акула, почувствовав, что страшная штука, причиняющая так много боли, пропала, рванулась вперед с удвоенным энтузиазмом,
Как сквозь туман, до Хранительницы долетал голос Меча, пытающегося что-то ей сказать, но она уже не слышала…
Понимая остатками сознания, что ее сейчас просто перекусят пополам, Марийа дернулась – острые зубы лишь глубже погрузились в ее живот.
«Сосредоточься же!» – взвыл Эстаи.
Нет, на это сил Марийи не хватило… Но затуманенное сознание все еще хотело жить.
Не очень понимая, что и зачем она делает, ведьма изогнулась, уперлась руками в челюсти акулы и начала их разжимать, неосознанно вкладывая в свои действия всю силу Предела, до которой могла дотянуться. Вторую рыбину было не видно, вода сменила цвет с прозрачно-синеватого на грязно-кровавый, мутная пелена боли не давала дышать, но Хранительница боролась. И через несколько мучительно долгих мгновений пасть акулы разжалась.
Девушка оттолкнулась, выдергивая нижнюю часть тела и ноги из страшной пасти, из последних сил ударила Пределом, сама не понимая, как смогла это сделать, почувствовала рывок, словно бы кто-то дернул ее за запястье…
Мертвая туша акулы медленно опускалась на дно.
Соленая вода разъедала раны, Марийа судорожно сжалась в комочек, словно пытаясь укрыться от боли, вдохнула…
В легкие хлынула вода. Ведьма забилась, схватилась за запястье – браслета не было. Похоже, он зацепился за зубы твари. Несколько секунд, пока жабры исчезали, она еще могла дышать под водой, но теперь…
До поверхности океана – далеко. Толща воды начала ощутимо давить, отчаянно хотелось вдохнуть воздух, но вокруг был только океан и окрашенная кровью вода – сверху, снизу, со всех сторон…
Она в последний раз дернулась, пытаясь позвать Силу Предела, но тщетно… глаза закрылись, и умирающая ведьма медленно начала опускаться на дно.
Она уже не видела, как возле нее хищно щелкнули зубы последней оставшейся в живых акулы, как сквозь кровавую, мутную воду рванулись несколько серебристых тел, как забилось одно из них в огромных акульих зубах, закрыв девушку собой…
Остальные киттилы подхватили уже почти мертвую Хранительницу и рванулись к поверхности на максимально возможной скорости.
– Когда придет в себя, немедленно зовите меня. Ясно?
– Да, архатис. Я думаю, это будет уже скоро, девочка поправляется на удивление быстро.
Раздались шаги, сопровождаемые характерным бряцаньем перевязи с клинком, хлопнула дверь. Кто-то негромко дышал рядом.
Глаза открываться не хотели…
«Да и
Чьи-то сильные руки осторожно касались тела – живота, бедер, плеча. Ноющая боль под этими прикосновениями отступала.
Прохладная влажная ткань ласково коснулась лица, стирая пот. Было уже совсем не больно и даже хорошо…
Улыбнувшись, она провалилась в глубокий, ровный сон.
Марийа просыпалась еще несколько раз. Ее поили вкусной, пресной водой, давали какие-то терпко пахнущие снадобья, снова перевязывали и протирали лицо. Она не осознавала, что произошло и где она находится, просто наслаждалась тем, что было не больно.
Понимание пришло неожиданно, вместе с очередным пробуждением.
Акулы!
Марийа закричала, забилась – тело тут же охватила боль. Чьи-то сильные руки прижали девушку к постели, пальцы пробежали по лицу, успокаивая…
– Не кричи, малышка, не надо дергаться… все уже позади, ты жива, и все хорошо… Лежи спокойно, раны еще не зажили… Все хорошо…
Тихий, спокойный голос темного эльфа – а это был именно темный эльф, голос и акцент ведьма спутать не могла – обволакивал сознание, успокаивал, движения пальцев унимали боль… Вскоре Марийа перестала биться и безвольно растянулась на постели.
– Где я? – тихо спросила она на темноэльфийском.
– На борту «Ласточки», – ответил эльф. – Тебя вынесли киттилы из океана, мы подняли тебя на корабль, но поначалу решили, что ты уже мертва – так сильно была изранена и уже не дышала. Но я – целитель, причем достаточно старый, и видел, как с того света вытаскивали и не таких… хотя нет, таких все же не вытаскивали. Но я решил все же попробовать вернуть тебя к жизни, удалил воду из легких, заставил работать сердце… И надо же – ты ожила!
– Спасибо, дан… – ведьма слабо улыбнулась. – Что со мной сейчас?
Эльф замялся. Видимо, ему не очень хотелось говорить правду.
– Пожалуйста… Я хочу знать, что со мной, причем на самом деле. Не щадите.
– Хорошо, – сдался целитель. – Раны уже неопасны, хотя шрамы, прости, останутся страшные… Я ничего не смог сделать, тебя почти разорвали на куски. Неглубокие порезы на лице и плечах я заживил полностью, но на животе и бедрах…
– Я поняла. Что еще?
– Во-первых, я не смог восстановить все внутренние органы. Срастил все, что было жизненно важно, но кое-что пришлось удалить полностью. Детей иметь ты не сможешь никогда. Во-вторых… Это уже не так страшно, в порту можно будет найти мага, который в силах это исправить.
– Что именно? – по правде сказать, известие о невозможности иметь детей Марийю не сильно огорчило.
– Я не знаю, как тебе удалось выжить, но ты, похоже, нарвалась на самый мерзкий тип акулы – ядовитую. Они впрыскивают яд в рану жертвы, парализуя, и таким образом могут охотиться стаей даже на крупных китов или морских змеев.
– Дан, я прошу вас…
– Да, прости… В общем, тебя почему-то не парализовало – впрочем, бывают эльфы, устойчивые к этой дряни. Но каким-то образом часть этого яда растворилась в воде и попала в твои глаза, разъев их.