Девятнадцать писем
Шрифт:
Я поцеловал твои волосы.
— Просто знай это, Джем… Так всегда было… и всегда будет.
То, что было между нами, слишком прекрасно, чтобы забыть.
Всегда твой,
Брэкстон.
Глава 29
Джемма
—
— Спасибо, милая, — она закрывает свою помаду и поворачивается лицом ко мне. — Выглядит нормально?
— Ты выглядишь прекрасно.
— Я так давно не была ни в каком хорошем месте, и для меня никто не готовил, — я улыбаюсь на её комментарий, но внутри всё связывается в узлы. Я чувствую себя ужасно из-за того, что обманываю её, но это был мой единственный вариант. — Нам будет так весело. Я могу даже распустить волосы и выпить бокал вина.
Спустя полчаса моя нога подскакивает, а руки нервно крутятся на коленях по дороге в ресторан.
— Ты в порядке? — спрашивает Кристин, потянувшись за моей рукой.
— В порядке, мам, — вру я, выдавливая улыбку. Раньше это казалось такой хорошей идеей, но теперь я передумываю насчёт своего дьявольского плана.
Кристин тянется на переднее сидение, передавая водителю двадцатидолларовую купюру.
— Сдачу оставьте себе, — говорит она.
На её лице огромная улыбка, и она берёт меня под руку, пока мы идём по тротуару.
— Добрый вечер, — говорит метрдотель, когда мы входим в ресторан.
— У нас зарезервирован столик на фамилию Робинсон, — отвечаю я.
— Да, вот оно, — говорит он, проводя пальцем по списку перед собой. — На троих гостей. Вас уже ожидают.
— Ожидают? — озадаченно спрашивает Кристин, когда я тянусь к её руке, идя за метрдотелем к нашему столику.
В тот момент, когда она перестаёт идти, останавливая нас обоих, я понимаю, что она его увидела.
— Что он здесь делает?! — огрызается она. Её взгляд, брошенный на меня, содержит равные доли боли и злости.
— Прости, мам.
— Зачем ты так со мной? — произносит она со слезами на глазах.
Она разворачивается и идёт к выходу.
— Пожалуйста, — говорю я и тянусь за её локтем. — Я просто хотела поужинать со своими родителями. Я хочу послушать истории из своего детства, когда мы были семьёй, — она останавливается, но не разворачивается. — Пожалуйста, мама, это будет очень много для меня значить, — я чувствую себя ужасной эгоисткой за то, что использую это на ней, но в моей просьбе есть часть правды.
Она, наконец, поворачивается ко мне лицом.
—
— Хорошо, — я тянусь к ней, обвивая её руками. — Спасибо.
Мы возвращаемся к столику, и Стефан встаёт. Его сбитый с толку взгляд перемещается между мной и моей мамой. Технически я ему не соврала, я просто попросила его поужинать со мной и упустила часть о её присутствии.
— Тыковка, — произносит он, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать меня в щёку.
— Привет, папа.
Затем его внимание переключается на мою мать.
— Кристин, ты выглядишь прекрасно.
— Ха, — фыркает она, хватаясь за спинку стула.
— Позволь мне, — говорит мой отец.
— Я сама могу сесть, спасибо тебе большое.
Я морщусь, когда она сбрасывает его руку. Я встречаюсь с ним взглядом. Видя его болезненный взгляд, я понимаю, что сглупила, подумав, что это сработает. Я ещё даже не ела, а уже страдаю от несварения.
Когда официант подходит к столику, он обращается прямо к Стефану.
— Вы хотели бы сначала что-нибудь выпить, сэр?
— Было бы отлично, — он смотрит на Кристин, но она опускает голову и смотрит на свои колени. — Ты всё ещё любишь Совиньон Блан?
— Возможно, — произносит она, не встречаясь с ним взглядом.
— А ты, тыковка?
— Я буду водку с лимоном, лаймом и бальзамом, пожалуйста… На самом деле, сделайте двойной, — мне это нужно. Официант кивает и записывает мой заказ в свой блокнот.
— И бутылку вашего лучшего Совиньон Блан, — говорит Стефан, глядя на официанта. — И два бокала, пожалуйста.
«Ура, им обоим нравится одно вино. Полагаю, это начало».
Мы втроём сидим в тишине, пока не приносят алкоголь. Я выпиваю свой коктейль как умирающий от жажды человек в пустыне; что угодно, чтобы снять напряжение. Надеюсь, мои родители сделают то же самое, но официант наливает в их бокалы совсем немного вина. Я поднимаю свой стакан, прося ещё водки. Эту я допью к тому моменту, как принесут ещё.
Стефан отпивает совсем чуть-чуть, по сравнению с большим глотком Кристин.
— Итак, — говорю я, пытаясь начать это шоу, — я привела вас сегодня сюда обоих, потому что вы мои родители — это очевидно — и мы когда-то были семьёй, — мой взгляд опускается на белую скатерть, и я внезапно осознаю, что следовало спланировать это лучше. Когда я снова поднимаю глаза, они оба сосредоточены полностью на мне. — Как вы оба знаете, Брэкстон пишет мне письма о моём прошлом, когда мы росли. Я надеялась сегодня услышать немного о своей жизни до нашего переезда сюда.
Если это не сработает, я не уверена, что делать дальше.