Девятьсот бабушек

Лафферти Р. А.

— Я пробовал этот способ — на полчаса, — сказал Бернбаннер. — Но это уж слишком. А ты, Бэзил, когда-нибудь пробовал?

— Естественный способ и бутылочка виски — почему бы нет?

На целую ночь Стэнли Скулдуггер стал яркой кометой на всем театральном небосводе. Естественно, он разбогател, и около трех часов утра Ильдефонса заглянула к нему.

— А я была первой! — послышался язвительный голосок Джуди Скулдуггер, которая выскакивала из Суда по малым искам после развода.

И Ильдефонса со своим Стэнли отправились проводить медовый месяц. Ведь это так здорово — закончить ночь с ведущим мастером артистических образов! В актерах всегда есть что-то от подростка, какая-то неуклюжесть, что ли. И, кроме того, известность, что всегда импонировало Ильдефонсе.

Слава ширилась. Продержится ли она еще десять минут? Или тридцать? Или целый час? А вдруг этому браку суждено продлиться весь остаток ночи и дожить до дневного света? Ведь бывали же случаи, когда супружество длилось до следующей ночи!.. Браку удалось продержаться еще целых сорок минут — чуть ли не до конца периода.

Очень долгая была эта ночь со вторника на среду. На рынок выбросили несколько сотен новых товаров. В театрах состоялся добрый десяток сенсаций — трех- и пятиминутных капсульных драм и несколько шестиминутных постановок.

Многоэтажные здания возводились, заселялись, устаревали, сносились, чтобы освободить место для более современных сооружений. Только посредственность могла позволить себе жить в доме, оставшемся еще со времени поденок, рассветников или даже никталопов предыдущей ночи. За эти восемь часов город был перестроен чуть ли не полностью три раза.

Период близился к концу. Бэзил Бейгелбейкер — самый богатый человек в мире, президент Клуба носителей цилиндров — развлекался вместе со своими друзьями. Четвертое состояние, которое он заработал этой ночью, — это была целая бумажная пирамида, уходившая вершиной в небеса, и Бэзил только посмеивался, смакуя воспоминания о том, как он этого достиг.

Трое служащих Клуба носителей цилиндра приближались к нему решительным шагом.

— Убирайся отсюда, бродяга поганый, — свирепо накинулись они на Бэзила, содрали с него тогу и швырнули ему драные лохмотья попрошайки.

— Все пропало? — спросил Бэзил. — А я думал, минут пятнадцать дело еще протянет.

— Все рухнуло, — сказал посыльный с Денежного рынка. — Девять миллиардов в пять минут. Да кое-кого еще с собой прихватили.

— Вышвырните отсюда этого разорившегося подонка, — заорали Оверколл и Бернбаннер, а за ними и все остальные закадычные друзья.

— Погоди-ка, Бэзил, — спохватился Оверколл, — сдай сначала президентский посох, пока мы еще не спустили тебя с лестницы. Все-таки завтрашней ночью ты его снова получишь разок-другой.

Период закончился. Никталопы разбрелись по клиникам, чтобы поспать, и по разным тихим местечкам, где можно переждать отлив. За дело брались уже аврорейцы-рассветники.

Вот теперь-то жизнь закипит ключом!

Рассветники — вот кто умеет быстро принимать решения. Они не мешкают ни минуты, затевая любое дело.

Сонный попрошайка повстречался на улице с Ильдефонсой Импалой.

— Да хранит нас нынешнее утро, — сказал он. — Следующей ночью пойдешь за меня?

— Наверное, Бэзил, — ответила она. — А ты женился этой ночью на Джуди?

— Не припоминаю… Одолжи-ка мне пару долларов, Ильди.

— Ну, конечно. Знаешь, Джуди Бейгелбейкер, наверное, получит звание самой роскошной женщины нынешнего сезона мод за весь период… А зачем тебе два доллара, дорогой?

Перевод с английского Бориса Силкина

ХРИПУН

I

— Я всегда говорил, что рано или поздно мы набредем на что-нибудь действительно забавное, — сказал Брайан. — Эта Вселенная чересчур серьезна. Вас никогда не пугала мысль о множественности систем?

— Никогда, — ответила Джорджина.

— Даже когда, вроде бы точно выяснив количество миров и оценив их возможности, вы вдруг понимали, что список придется увеличить, как минимум, на десять пунктов?

— А чего тут пугаться?

— И даже когда вы осознавали, что все это не шутка? Что все эти миры устроены в высшей степени серьезно?

— Мистер Кэрролл, у вас космофобия, как называет ее Беллок. Страх, который в итоге приводит к ощущению ничтожности человека.

— А вы никогда не мечтали о том, что среди разнообразия миров найдется хотя бы один, придуманный чисто для забавы? Как будто созданный капризным ребенком или спятившим гоблином — специально для того, чтобы изменить перспективу и космос в целом не выглядел бы так помпезно?

— Вы в это верите, мистер Кэрролл?

— Абсолютно. Беллота придумана ради смеха. Это же шутка, карикатура, анекдот. Планета с сопливым носом, в мешковатых штанах и клоунских ботинках. Она не то мычит, не то хрюкает. Она создана для того, чтобы космос не относился к себе слишком серьезно. Закону гравитации здесь противостоит закон легкомыслия.

— Легкомыслия? Никогда не слышала о таком законе.

— На вас, Джорджина, его действие не распространяется. У вас врожденный иммунитет. Шучу, конечно.

Гипотеза о том, что Беллота придумана для забавы, не имела под собой доказательств. Как, впрочем, и все остальные теории о ее происхождении. Планета сплошь состояла из загадок, и это вызывало почти спортивный интерес. Несмотря на скромные размеры, ее хотелось изучать, изучать и изучать. Собственно, ради этого они вшестером сюда и прибыли.

Ах да! — пора представить их вам, тем более что компания подобралась очень даже неплохая. Знакомьтесь, ведь больше такой возможности у вас не будет.