Девятый вал
Шрифт:
Трэйси упрямо молчала, сверля невидящим взглядом стенку. Маркусу пришлось повысить голос:
— Эй! Ты меня слышишь?
— Двадцать один год.
— И долго ваш роман продолжался?
— Полгода.
— Каким образом вы познакомились?
Она дернула плечиком и нехотя сообщила:
— Я меняла обивку на его яхте. Ты, может быть, не в курсе, но свою карьеру я начинала именно с таких работ.
— Дальше!
Она вздохнула.
— Ему было тридцать. Я влюбилась в него без памяти. Полагаю, он искренне
— И вы отправились в Багдад?
— Да, — нахмурилась она. — Это было что-то вроде открытия Америки. Но тут-то и начались проблемы. Он предложил мне руку и сердце — лунной ночью, после бутылки хорошего вина. Белоснежные пляжи, коралловые атоллы, поросшие пальмами… Ну, ты понимаешь… Я ответила согласием. После этого он… — Трэйси попыталась встать, но Маркус не отпустил ее. — Короче, мой любимый потребовал, чтобы сразу после возвращения домой я бросила работу и целиком посвятила себя ему.
— И это было твое первое столкновение с грубой реальностью?
— Именно! Впрочем, я могла бы догадаться и раньше. Он никогда не рассматривал всерьез мой бизнес, хотя к своим занятиям относился в высшей степени серьезно.
— А кем он был?
— Врачом, а его родители — богатыми фермерами. В чем-то его можно понять, ведь он был воспитан в патриархальной семье. Его мать считала главным предназначением женщины приверженность дому, детям, мужу.
— Ты случайно не о Стиве Карстоне говоришь?
Глаза у Трэйси округлились.
— Ты с ним знаком?
— Да. Точнее с его семейством! Бедняжка! — сказал он с неожиданным сочувствием. — Карстоны славятся редкостным упрямством и косностью взглядов. Так ты отказалась выполнить его условия?
— Сначала я попыталась найти с ним общий язык: убедить, что то, чем я занимаюсь, ни в коей мере не помешает нашей любви, что я не могу всю жизнь сидеть дома, нянчить детей и вышивать крестиком. А он… О Господи! — вырвалось у нее.
— Продолжай!
— Он обвинил меня в том, что я собираюсь до конца жизни возиться с чужими заказами, в то время как его собственная карьера и он лично нуждаются в моей полной и безоговорочной поддержке. Что у него более чем достаточно денег для того, чтобы содержать семью и… — Она остановилась и вздохнула. — Он был… да и есть… чудесный врач, а я, вероятно, оказалась круглой дурой!
Маркус ласково погладил ее по голове.
— Тебе же был всего двадцать один год!
— А сейчас уже двадцать пять, — горестно сказала она.
— И ты многого добилась за эти годы. Подумай об этом!
Трэйси вытерла тыльной стороной ладони слезы:
— Да, пожалуй.
— Возьми! — Он протянул ей носовой платок. — Ты просто умная женщина, Трэйси! В отличие от него. Ты поступила совершенно правильно, не расстраивайся.
— Да? Спасибо, Маркус, — всхлипнула
— И с тех пор — больше никого?
— Никого. Ты и сам мог бы заметить, что я очень серьезно отношусь к такого рода вещам.
— Это точно, — согласился он.
— Но у нас с тобой ничего не получится.
Маркус не проронил в ответ ни звука.
— Почему ты молчишь? — не вытерпев, сказала она.
— Ты ждешь, что я начну спорить с тобой, Да? — спросил он, снова погладив ее по волосам.
Она невольно прижалась к его плечу.
— Разумеется нет. Просто рассчитываю на понимание. Ты мне нравишься, но бывают моменты, когда я тебя ненавижу. Так имеет ли смысл продолжать наши отношения?
Он рассмеялся.
— Для тебя — безусловно. Но… Ты меня убедила. Я ухожу.
— Спасибо! — выдохнула она, но не сдвинулась с места.
Горькая правда заключалась в том, что она не испытала никакой радости, наоборот — чувство одиночества снова обрушилось на нее.
— Эй, послушай! — мягко сказал Маркус и повернул ее лицом к себе.
— Прости, — запинаясь, сказала она. — Я не знаю, в чем дело, но что-то со мной не в порядке.
— Возможно, я знаю, в чем тут причина. Дело в том, что в твоих логически безупречных доводах упущен один очень важный момент. Реальная проблема состоит в том, что мы нравимся друг другу, но каждый из нас не приемлет стиль жизни другого.
— Пожалуй, да. И я не знаю, что тут можно поделать.
Его глаза странно блеснули.
— Конечно, откуда тебе знать, дорогая, — сказал он негромко. — Давай, уходи, пока не поздно! Я ведь просто-напросто соблазнитель!..
— Да, ты не сказочный принц, — покраснев, пробормотала Трэйси и стала пробираться к постели, хватаясь за стену и мебель. — Говоришь мне всякие глупости, обнимаешь и целуешь. Совсем сбил меня с толку!
— Спокойной ночи! — произнес Маркус, поднявшись с кресла. — Я заказал билеты на половину одиннадцатого утра. На твоем месте я бы лег спать и постарался уснуть.
И он вышел из номера, беззвучно прикрыв за собой дверь.
Трэйси тщательнейшим образом приготовилась ко сну: причесала волосы, завязав их на затылке зеленой лентой, очистила косметическим молочком и смазала увлажняющим кремом лицо, а заодно, вспомнив о загаре, и все тело, и только после этого надела свою изумрудно-зеленую ночную рубашку.
Она забралась в постель, выключила свет и попыталась заглушить тяжелые мысли размышлениями об очередном проекте.
Но вскоре, убедившись, что уснуть ей не удается, Трэйси села, включила лампу и достала книгу, которую купила утром. Из этой идеи, однако, тоже ничего не вышло. Открыв первые страницы любовного романа, она тут же, не удержавшись, заглянула на последнюю страницу и убедилась, что все закончилось как нельзя лучше. Зачем тогда читать?