Деяния святых Апостолов
Шрифт:
Глагол «приложились», «присоединились» в стихе 24 и в других (prostiphemi) стал для Луки почти специальным термином для обозначения роста церкви. Он дважды употребляет его, говоря о дне Пятидесятницы. Сначала — о трех тысячах, которые «присоединились в тот день» (2:41), а затем о том, что «Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (2:47). Далее он напишет, что «верующих же более и более присоединялось к Господу» (5:14), тогда как в Сирийской Антиохии «приложилось довольно народа к Господу» (11:24). Так, использование глагола prostiphemi привело знаменитого голландского богослова Авраама Купера (Abraham Kuyper) к предположению, что слово «prosthetics» означает миссионерство (хотя сегодня оно применяется к хирургическим операциям по пересадке конечностей и внутренних органов), поскольку оно относится к расширению церкви путем прибавления к ней новых членов. Герман Бавинк, однако, не считает этот термин подходящим, потому что в Новом Завете новых членов к церкви присоединяет Сам Господь (2:47), а не миссионеры [261] . Мы можем лишь добавить, что
261
См.: Дж. X. Бавинк, «Введение в миссионерскую науку». — J. H. Bavinck, An Introduction to the Science of Missions, 1954 r.
в. Греческая миссия укрепляется Савлом (11:25—26)
Потом Варнава пошел в Таре искать Савла (25), потому что Таре был родным городом Савла и туда его отправили иерусалимские верующие, когда ему угрожала опасность (9:28–30). Это было за восемь или девять лет до описываемых событий. Чем Павел занимался все это время, мы не знаем, хотя в своих Посланиях к Галатам он, похоже, говорит, что в то время проповедовал в Сирии и Киликии (Гал. 1:21 и дал.). Некоторые толкователи предполагают, что именно в этот период он сильно пострадал от преследований, о которых говорил позже (2 Кор. 11:23 и дал.), и был отвергнут собственной семьей (Флп. 3:8).
Нельзя не восхищаться талантом стратега и смирением Варнавы в его желании разделить свое служение с Савлом. Он должен был знать о призвании Савла стать Апостолом язычников (9:15,27) и, возможно, именно обращение язычников в Антиохии заставило вспомнить о Савле. Как бы то ни было, Варнава… нашед его, привел в Антиохию. И затем целый год собирались они в церкви, чьи члены был молодыми и неопытными верующими, и учили немалое число людей (26а).
Они, по–видимому, говорили новообращенным о Христе, о значении Его жизни, смерти, воскресения, вознесения, дара Духа, о настоящем Его правлении и будущем пришествии. Благодаря тому, что имя «Христос» не сходило с их уст, ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами (266). До сих пор Лука называл их «учениками» (6:1), «святыми» (9:13), «братьями» (1:16; 9:30), «верующими» (10:45), «спасаемыми» (2:47) и «последующими сему учению» (9:2). Скорее всего, неверующая публика Антиохии, известная своим остроумием и любовью к прозвищам, предположив, что «Христос» больше имя собственное, чем титул (Христос или Мессия), изобрела этот эпитет Christianoi. Это слово, видимо, звучало в их устах скорее фамильярно и шутливо, чем насмешливо. Поначалу, впрочем, это определение не прижилось, поскольку в Новом Завете оно встречается лишь дважды (Деяния 26:28 и 1 Петра 4:16) и просто подчеркивает христоцентричный характер этого учения. Поскольку словообразование имело сходство с образованием Herodianoi (иродиане) и Kaisarianoi (люди цезаря), оно выделяло учеников из среды остальных людей как последователей и слуг Христа.
г. Греческая миссия подтверждает свою веру делами (11:27–30)
В те дни, говорит Лука, пришли из Иерусалима в Антиохию пророки (27). И один из них, по имени Лгав, встав предвозвестил Духом, что по всей вселенной будет великий голод (oikoumene, в этом стихе «вселенная», или «обитаемая земля» всегда рассматривалась как нечто, соответствующее империи). Лука прибавляет в своем повествовании: который и был при кесаре Клавдии (28). Клавдий правил с 41 по 54 гг., но историки не отметили «свирепого и всемирного голода» (НАБ) в тот период. Поэтому Ф. Ф. Брюс предлагает более общее выражение «серьезные трудности с обеспечением продовольствием» (АВ), прибавляя, что этот период «действительно был отмечен повторявшимся неурожаем и сильным голодом в различных частях империи» [262] . Иосиф, например, писал о «большом голоде» в Иудее во время правления Клавдия, так что «многие жители умирали от недостатка в съестных припасах», хотя царица Елена [263] покупала и раздавала населению Иудеи огромное количество хлеба и сушеных фиников [264] .
262
Брюс, «Греческий», с. 239; «Английский», с. 243.
263
Царица Адиабены. — Прим. перев.
264
Иосиф, «Древности», ХХ.2.5–6; ср.: ХХ.5.2.
Автора, однако, более волнует не исполнение пророчества Агава, а решение Антиохийской церкви. Ибо тогда ученики положили, каждый по достатку своему, послать пособие братиям, живущим в Иудее (29). Более того, их решение было приведено в действие. Они так и сделали, пославши собранное к пресвитерам чрез Варнаву и Савла (30), которые, послужив проповедниками и учителями, теперь рады были послужить в качестве социальных работников.
Второй визит Савла в Иерусалим, о котором рассказывает Лука, является (хотя не все ученые соглашаются с этим) тем вторым визитом Павла, о котором он сам упоминает в Послании к Галатам 2:1–10. Сходство поразительное. Он пишет, что отправился туда «с Варнавою», что ходил «по откровению» (т. е. по пророчеству Агава), что
Естественно будет спросить, почему Иерусалимская церковь была настолько бедной, что ей потребовалась эта помощь. Может быть, причиной тому явилась их чрезвычайная щедрость, описанная Лукой в Деяниях 2 и 4? Как бы то ни было, теперь пришла очередь Антиохийской церкви проявить щедрость. Они послали, каждый по достатку своему (ср.: 2 Кор. 8:3), точно так же, как раньше иерусалимские верующие распределяли материальную помощь, «смотря по нужде каждого» (2:45; 4:35). Меня всегда интересовало, знал ли Маркс эти два отрывка, не отметил ли их в своем уме. Ибо в своей знаменитой «Критике Готской программы» (1875 год), критике объединенной политики двух движений германского социализма, он призвал их к более радикальным действиям, чтобы общество могло «написать на своих знаменах: от каждого по способностям, каждому по потребностям» [265] .
265
«Карл Маркс: Избранное», ред. Давид Маклеллан. — Karl Marx: Selected Writing, ed. David McLellan (OUP), p. 564–569.
Какими бы ни были наши политические и экономические убеждения, такое умение свести воедино возможности, с одной стороны, и потребности, с другой, относится к области чисто библейских принципов. Эти принципы и должны руководить семьей Божьей. Не случайно иерусалимские получатели антиохийской помощи названы «братиями» (29). Но еще важнее то, что это братство, или семья, включает в себя и еврейских, и языческих верующих и что их братство было утверждено конкретными взаимоотношениями между этими двумя церквами. Иерусалимская церковь отправила в Антиохию Варнаву; теперь церковь в Антиохии отправила Варнаву с Савлом обратно в Иерусалим с пожертвованиями. Эта помощь голодающим предвосхитила тот сбор, который позже организует Павел, когда благополучные греческие церкви Македонии и Ахайи внесут свой вклад в помощь нуждающимся церквам Иудеи (2 Кор. 8 — 9). Эта помощь имела большое значение для Павла. Она символизировала собой их иудео–языческую солидарность во Христе, «ибо если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном» (Рим. 15:27).
2. Оппозиция: церковь в Иерусалиме (12:1–25)
Лука рассказал нам об одном чудесном обращении за другим — три тысячи уверовавших в день Пятидесятницы, самаритяне, ефиопский евнух, Савл Тарсянин, сотник–язычник Корнилий и многонациональная толпа в Антиохии. Божье слово распространялось все шире и шире. Теперь Лука готов рассказать о первом миссионерском путешествии. Но сначала мы узнаем о трагической смерти Иакова и тюремном заключении Петра, двух Апостолов и руководителей Иерусалимской церкви. Ирод Агриппа I был тираном, на котором лежит ответственность за этот двойной удар, нанесенный Божьей Церкви. В то время эта атака, должно быть, показалась серьезным кризисом, хотя Лука продолжает повествование рассказом об освобождении Петра через чудесное вмешательство Бога. Так здесь противопоставлены друг другу разрушительная сила Ирода и спасающая сила Бога. На протяжении всей истории церкви раскачивался маятник — между расширением церкви и ее оппозицией, между ростом Церкви и ее сокращением, ее продвижением и отступлением, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Но наряду с этим росла непреклонная уверенность в том, что даже силы смерти и ада никогда не смогут победить в борьбе против Божьей Церкви, поскольку она стоит на твердом каменном основании.
Ирод Агриппа I был внуком Агриппы Великого. Он унаследовал определенные черты характера своего деда, и когда императоры Клавдий и Калигула друг за другом отдали ему некоторые Палестинские территории, его царство стало таким же обширным, как и царство его деда.
а. Заговор Ирода (12:1—4)
В то время (Лука намеренно не дает точных дат, а ученые спорят о хронологии событий, записанных в Деяниях 10 — 12) царь Ирод (Лука употребляет именно тот титул, который император Калигула дал царю) поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло (1). Ирод наверняка был хорошо информирован об Иисусе и Его последователях, так как его дядя Ирод Антипа знал и допрашивал Иисуса (Лк. 23:7 и дал.; Деян. 4:27). Он также хотел сохранить римский мир в Палестине, а потому страшился всего того, что могло нарушить этот покой. Его попытки войти в доверие к иудеям вполне соответствовали его политике (а иудеи, естественно, презирали его за римское воспитание и едомское происхождение), он старательно соблюдал все законы, а теперь стал гнать церковь. Поэтому он и убил Иакова, брата Иоаннова, мечем (2), или «обезглавил» его (НАБ). Иисус предупредил и Иакова, и Иоанна, просивших лучшие места в Его Царстве, что им придется испить из Его чаши и разделить Его крещение (Мк. 10:38–39), то есть, участвовать в Его страданиях. Но к тайне Божьего всеведения относится тот факт, что участие в страданиях означало для Иакова казнь, а для Иоанна — ссылку (Отк. 1:9). Петр пока избежал участи Иакова, хотя Ирод планировал казнить и его. Ибо видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, — тогда были дни опресноков (3). Эти «дни опресноков» шли непосредственно за Пасхой, во время которой по иудейскому закону нельзя было ни судить, ни казнить. Поэтому, задержав его, Ирод посадил в темницу Апостола, возможно, в Антониеву башню в северо–западном углу территории храма, и приказал четырем четверицам воинов (максимальные меры, направленные на обеспечение охраны заключенного) стеречь его посменно, по шесть часов на каждую стражу и, возможно, по три часа в ночную стражу. Намереваясь после Пасхи вывести его к народу, т. е., говоря современным языком, намереваясь устроить показательный суд, Ирод после суда хотел публично казнить Петра.