Дейлекронт: дитя чернильной течи
Шрифт:
– Разве? У тебя же не случаются случайные приступы смеха.
– Это ничего не значит…
– А, по-моему, значит. Нужно лишь подумать сейчас о чём-то хорошем.
– Как я могу думать о хорошем, когда в моей жизни случилось плохое?
– Хорошее всегда есть вокруг нас, просто иногда мы его не замечаем. Или не хотим замечать.
Девочка задумалась и начала сверлить пол своим взглядом. Кенваль схватил её за руку и повёл к выходу.
– Ты что делаешь? – спросила она.
– Я знаю, где лежит жжёный сахар у Самандина. Когда мне грустно, я пробираюсь на кухню и ем его.
– Разве так можно?
– Нет. Но он очень вкусный.
Девочка улыбнулась, и они вместе выбежали из комнаты и побежали
– Ты чего? – настороженно спросил Кенваль.
Девочка подняла голову и вопросительно посмотрела на него.
– Не нужно этого делать, мы достанем ещё.
– Да нет. Они просто липкие.
– Можно смыть потом водой, не к чему этого делать.
– Ладно…
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Всё хорошо, – простонала она.
– Ты не должна меня слушать, я же не твой господин.
– А потом?
– Что? – не понимая, произнёс Кенваль.
– Ты когда-нибудь вырастешь и станешь царём, что будет тогда? Кем я буду для тебя тогда?
– Другом.
– Тебе будет не до меня…
– Неправда! Мы будем дружить и ничто не сможет этому помешать.
Элара ласково улыбнулась и посмотрела на Кенваля. Она сидела на деревянном полу напротив него и спиной упёрлась в кухонный шкафчик. Руки её были соединены и сжаты между коленями. Недалеко послышались шорохи и звуки приближающихся шагов. Он вскочил и посмотрел на дверь.
– Это Самандин, бежим, скорее!
Мальчик снова взял её за руку и поволок к другому выходу. Стряпник зашёл в свою обитель и увидел на полу пустую ёмкость из-под сахара. Он сразу понял чьих рук это дело. Он не раз ловил его и грозился, что расскажет родителям. Но на самом деле, у него было доброе сердце, которое никак не могло дать мальчишке получить наказание за такой детский проступок. Но в этот раз он не на шутку рассердился.
– Кенваль! – протяжно прокричал он в ярости.
От хохота они еле передвигались. Им было настолько смешно, что совершенно не могли себя контролировать и не заметили, как перед ними появился Сотар. Царь грозно посмотрел на своего сына. Тот сразу же перестал смеяться. Ему очень не нравилось такое поведения Кенваля. После того, как он прожёг взглядом дыру в мальчике, то повернул голову и посмотрел на Элару. Она застенчиво опустила глаза и смирно стояла перед своим правителем.
– Элара, я узнал новость по поводу твоей матери. Мои соболезнования. Можешь идти.
– Да, ваше величество, благодарю, – сказала она и слегка поклонилась.
Кенваль с тоской смотрел вслед своему другу. Твердый голос отца отбил желание наблюдать за её походкой:
– Что ты делаешь?
– Мы немного поели сахара, а потом Самандин…
– Я не об этом. – прервал его Сотар. – Разве ты не должен готовиться к гельнее? Завтра уже первое испытание, а ты носишься по коридорам с хароном и веселишься.
– Мы просто были вместе и …
– Я не хочу ничего слушать. Иди вниз к тренировочной стене и жди меня.
– Хорошо, – покорно произнёс Кенваль и отправился к лестницам.
Именно это он больше всего ненавидел, когда все чего-то ожидают от него, а он хочет быть простым мальчиком, шумно слоняющимся по крепости. А ещё эта гельнея, которая больше всего отбивала у него все краски жизни. Для него это было больше, чем испытание. Это собственный страх, который он должен преодолеть и стать сильнее. В первую очередь Кенваль должен победить себя, и когда он это сделает, может достигнуть чего угодно. Гельнея включала в себя четыре этапа: воздух, вода, огонь, земля. Считается, что если человек не овладеет хотя бы одной стихией, то не может
Кенваль уже стоял перед ней. Мальчик задрал голову и посмотрел на всю её протяженность. "И это даже не настоящая стена…". Ему было страшно. А что, если он не сможет зацепиться? Что если соскользнёт нога? Что будет тогда? Неужели он готов поставить на кон всю свою жизнь ради какого-то титула? Ветер продувал его левое ухо так, что он ничего им не слышал. "А вдруг ветер скинет меня? Не самая лучшая идея залезать туда в такую погоду", – думал он, глядя на камни. Кенваль отвернул взгляд и увидел, как отец приближается к нему. Как он и сказал, он не был врагом своему сыну, но не хотел, чтобы он вырос неспособным, избалованным ребенком. Он должен быть готов ко всему.
– Залезай. Я буду наблюдать за тобой.
– Без веревок? – испуганно произнёс Кенваль.
– На испытании их не будет, поэтому не нужно к ним привыкать.
– Но я никогда без них не взбирался.
– Сколько раз ты упал?
– Ни одного.
– Видишь? Они лишь иллюзия твоей безопасности. Раз с ними ты ни разу не сорвался, то почему должен падать без них?
– Но вдруг что-то случится и я…
– Кенваль, – грубо прервал его Сотар, – не нужно устраивать сцен.
Мальчик тяжело выдохнул и снова посмотрел на сооружение. Он неуверенно подошёл к нему и поставил ногу на камень, а затем схватился правой рукой за верхний выступ, до которого он дотягивался. Его движения были скованными и растерянными. Складывалось ощущение того, что он совершенно потерян. Руки слегка подрагивали, а каждый раз, когда дул ветер, то он прижимался плашмя к стене и боялся сделать даже вдох. И в один из рывков, поток воздуха снова направился к нему и сбил, не дав дотянуться до цели. Он с криком свалился спиной на землю и Сотар обеспокоенно подбежал к нему.
– Как ты? Все хорошо?
– Вдохнуть не могу, – еле выдавил Кенваль.
– Лежи, не двигайся, это сейчас должно пройти. Эй, Бэриель, – крикнул он одному из харонов, который стоял у ворот в крепость, – позови лекаря.
Сотар молча наблюдал как мальчик пытается дышать. Он взял его за руку и прижался коленями к земле. Царь снял с себя кафтан и подложил под голову Кенвалю. Не этого он ожидал. Неужели он и вправду не готов? Столько лет подготовки и всё впустую. В чём он мог ошибиться? Кенваль сам не против стать тем, кем хочет видеть его отец, но для него это слишком тяжело. Он стремится стать лучше, но иногда он совершенно не видит результатов своих трудов. Сколько бы он не прилагал усилий – этого было мало.