Дэймон – Охота за правдой

Рич Дим

Собравшаяся толпа – соседи, которых он знал с детства, – стояла в молчании, пристально рассматривая фасад дома. С каждой секундой в груди крепло чувство тревоги, а холодный ветер пробирался прямо под кожу, предупреждая о чём-то страшном.

Дэймон припарковался, игнорируя оклик полицейского, пытавшегося его остановить. Тревога в сердце нарастала, а ноги, словно подчиняясь чужой воле, сами вели его к дому. Когда он протиснулся сквозь ленту ограждения, один из полицейских спросил:

– Мистер Джонс?

Дэймон не остановился.

Ворвавшись

в дом, он почувствовал резкий запах крови, смешанный с холодным металлическим привкусом. Дверь в гостиную распахнулась, как чёрная пасть, готовая поглотить всё, что ему было дорого.

В комнате царила тишина. На полу у барной стойки лежало тело его отца. Грудь была залита кровью, а лицо стало похожим на жёлтую восковую маску.

– Отец! – закричал Дэймон. Он шагнул вперёд, но ноги отказывались идти. Его сердце, сдавленное невидимой рукой страха, стучало в висках, и даже слёзы не могли передать глубину его боли.

Позади раздались шаги. В комнату медленно вошёл сержант Добс – высокий, хмурый, с глубоко врезанными в лицо морщинами. В его глазах, привыкших к виду смерти, мелькнула тень сочувствия.

– Мне очень жаль, мистер Джонс, – произнёс он, слегка склонив голову. – Ваши родители… они мертвы.

– Что? – хрипло выдохнул Дэймон. – И мама? – его взгляд метнулся к сержанту, будто надеясь, что это ошибка.

– Мне очень жаль, сэр… – продолжил сержант с тяжёлым вздохом. – Миссис Джонс нашли в спальне, – он снова вздохнул. – Соболезную.

Дэймон не дослушал сержанта.

– Нет… – прошептал он, отступая назад, а потом резко бросился на второй этаж к двери спальни. Ступеньки под его ногами заскрипели, а стены будто сузились, не давая прохода. Он ворвался в комнату, оттолкнув полицейского, который пытался его остановить.

В спальне горел свет. В воздухе витал аромат её любимых духов – сладкий, цветочный запах, от которого сжималось сердце. На полу у туалетного столика лежала его мать, лицо было спокойным, как будто она просто спала. Но мертвенная бледность губ и неподвижность тела говорили о вечном покое.

– Ма… – выдохнул Дэймон, падая на колени. Его рука вздрогнула, когда он коснулся её холодной ладони.

Слёзы сами потекли по щекам, горячие и обжигающие. Дэймон склонился к её руке, как ребёнок, ищущий защиты. Но ответом ему была лишь тишина, которая словно вбирала в себя его мольбу о помощи.

Сзади послышался тяжёлый вздох сержанта Добса. Он остановился у двери, давая Дэймону время проститься, но в его взгляде читалось не только сочувствие, но и понимание – понимание того, что этот момент изменит Дэймона навсегда.

– Мне жаль, сэр, – повторил сержант, его голос звучал почти неслышно, чтобы не нарушить последнюю встречу матери и сына.

Время для Дэймона остановилось. Его сознание утонуло в потоке боли, а разум метался в поисках смысла. Как могло такое случиться? Почему?

– Мистер Джонс, –

снова заговорил Добс, не отводя взгляда. – У вашего отца были враги?

Но его слова не доходили до Дэймона. Он смотрел на тело матери, ощущая внутри такую пустоту, которую уже ничто не могло заполнить.

– Что? – вырвалось у него автоматически, его голос был пустым, словно не существовало слов, способных выразить весь этот ужас.

Сержант мягко взял его под локоть и провёл вниз в соседнюю комнату, где царила такая же мрачная тишина. Дэймон сел в глубокое кресло и закрыл лицо руками, словно пытаясь спрятаться от реальности.

Добс медленно достал из кармана визитную карточку и протянул её Дэймону.

– Мы нашли это на месте преступления, – сказал сержант.

Зловещие чёрные линии изображали грифона с горящими глазами и весами в когтях. Уголок карточки был немного смят, как будто кто-то долго держал её в руке, взвешивая собственное решение.

Дэймон не сразу взял карточку. Он смотрел на символ, словно не веря, что этот маленький клочок бумаги мог вместить в себя такую тьму. Наконец, он протянул руку, и странное чувство холода пробежало по коже, будто этот кусок картона был пропитан самой смертью.

– Что это значит? – его голос прозвучал тихо, но в нём была решимость, обещание, что эту тайну он раскроет любой ценой.

– Это знак Картеля Грифонов, – мрачно ответил Добс. – Мы уже сталкивались с этим раньше. Крупная преступная сеть: торговля наркотиками, оружием, влияние на политиков. Они вне закона.

Дэймон сжал карточку так, что ногти впились в её гладкую поверхность. В его голове медленно закипала мысль: этот символ был причиной его горя, причиной, по которой вся его жизнь в один миг перестала существовать.

– Я найду их… – его голос был твёрдым, как сталь, в нём звучала смертельная решимость.

Позже, в пустом и мрачном доме, Дэймон сидел в кабинете отца, окружённый глухой тишиной. Его взгляд задержался на фотографии родителей из далёкого прошлого, стоявшей на письменном столе. Отец с матерью улыбались, и от этого в душе поднялась тёплая, нежная волна воспоминаний.

Семья Джонс праздновала Рождество. Гостиная была залита тёплым светом, который переливался на ветвях огромной ёлки, украшенной золотыми шарами и мерцающими гирляндами. Внизу под мохнатыми лапами громоздились коробки с подарками. В воздухе витал запах хвои, смешанный с ароматом праздничных угощений и лёгкой горечью шампанского.

Гости сидели за длинным праздничным столом, украшенным хрустальными бокалами и золотистыми ленточками. По семейной традиции центральное место на столе занимала жареная индейка. Её хрустящая золотисто-коричневая корочка источала аромат пряностей – розмарина, тимьяна и чеснока, а нежная начинка из яблок, чернослива и орехов окутывала запахом корицы и сладостью осеннего мёда.