Дейра (фрагмент)

Фармер Филип Хосе

– -Вот черт!
– - ругнулся Эд.-- А у тебя котелок что надо! Вот бы с тобой раньше посоветоваться! Как погляжу, ты сможешь принести УЖам немалую пользу.

Досадливо крякнув, Джек добавил:

– -Но с другой стороны, изрезанная спина тоже может выдать. Оставим, пожалуй, все как есть.

– -Понимаешь, что я имею в виду?
– - не дал сбить себя с мысли кузен.-- Ты молоток, тебе, в отличие от меня, хватило бы смекалки не прикасаться к его хребтине, не резать хвост -оставить все части на месте. Уверен, быть тебе выдающимся УЖом, одним из первых!

Джек уже не соображал, то ли смеяться, то ли плакать.

Эд неотрывно следил,

как родич заравнивает могилу. Затем заговорил резко и отрывисто, словно внезапно на что-то решившись:

– -Джек, должен кое в чем тебе признаться. Ты мне по душе, но в нашем деле личные чувства побоку. Когда мы сегодня встретились, могло повернуться и так, что пришлось бы заткнуть тебе рот -- и навсегда. Рад, что не пришлось. Ты молодцом, Джек! Настоящий человек, с большой буквы.

– -Разумеется, человек,-- хмуро отозвался Кейдж. И продолжил трудиться. Пока Эд собирал по полянке окровавленные травинки, Джек успел разложить поверх притоптанной земли куски дерна и вспушил напоследок траву. Закончив, поднялся и оценил результаты работы.

Удовлетворен он отнюдь не был. Если вайир, опытный лесовик, окажется вблизи, он вмиг распознает в травяном покрове некую искусственность. Оставалось надеяться на везение -- авось, жеребяки-охотники минуют крохотную полянку или пронесутся по ней, озабоченные другими своими делами. Но, зная дотошность и обстоятельность жеребяков, Джек испытывал безрадостные предчувствия.

– -Скажи-ка, Эд,-- поинтересовался он.-- Это убийство первое лишь для тебя? Или для всего УЖа?

– -Это не убийство! Это война! Усвой и заруби себе на носу -война! Для меня -- первое. Но не для остальных. Мы уже прикончили как-то парочку жеребяков в окрестностях Сбейптаху. Сатира с сиреной.

– -А из членов УЖа никто еще бесследно не пропадал?

Эд дернулся, как от удара:

– -Почему ты спрашиваешь?

– -Видишь ли, жеребяки -- народ дошлый и соображают не хуже нашего. Неужели же вы возомнили, что они не раскусят вашу игру? И не затеют собственной?

Эд звучно сглотнул слюну:

– -Не посмеют! Жеребяки связаны договором с нашим правительством. Если нас и схватят, то вынуждены будут ограничиться экстрадицией -- передадут нас нашим же властям, под собственную нашу юрисдикцию.

– -А что, в ряды общества уже входят и члены правительства?

– -Знаешь что, Джек? Не забегай вперед. Поспешай медленно. Такие вещи знать небезопасно.

– -Ну, так уж и сразу! Я к чему ведь клоню -- вайиры тоже понимают всю эту нашу хитрую механику. Они знают, что человек, виновный в смерти вайира, официально подлежит казни. Но понимают и то, что добиться приговора по подобному обвинению в нашем суде практически невозможно.

Это верно, что слово жеребяков крепче стали,-- продолжал Джек.-- Но в договоре с ними есть крохотная оговорка, клаузула, которая гласит: если противная договаривающася сторона проявляет вероломство, соглашение автоматически расторгается.

– -Да, но им прежде следует представить доказательства.

– -Тоже верно. Однако напряженность в отношениях постоянно растет. Все идет к неизбежному разрыву. И жеребяки не слепые, они это видят. Может статься, они уже организовали собственную лигу УЖ, вернее, УЧ -- убей человека.

– -Да ты рехнулся! Они никогда не станут действовать подобными методами. К тому же никто из УЖей пока не исчезал.

Кейдж решил, что информации на первый раз достаточно.

– -Здесь поблизости протекает ручеек,-- сообщил он, меняя тему.-- Нам, пожалуй,

не вредно ополоснуться. А затем побрызгать на себя твоим чудотворным снадобьем. Знаешь ведь, какой у жеребяков нюх.

– -Как у диких зверей,-- с готовностью подтвердил Эд.-- Они и есть дикие звери, Джек.

После того, как родственники смыли с себя кровь и замели следы на глинистом бережку, они решили разделиться и выбираться порознь.

– -Я дам знать, когда у нас ближайшая встреча,-- посулил Вонг.-- Неплохо бы, кстати, и меч твой туда прихватить. За исключением стального клинка, что хранится во дворце лорда Хау, твой, пожалуй, единственный на всю страну. Сталь могла бы сослужить организации неплохую службу -- стать символом, что ли, эдаким цементирующим началом.

– -Это же отцов клинок. Уходя на дракона, я рискнул позаимствовать его без разрешения. И даже не представляю, что услышу от отца по возвращении. Но готов поспорить, что он запрет ятаган понадежнее и мне не видать его больше, как собственных ушей.

Эд пожал плечами, многозначительно хмыкнул и распрощался.

Джек проводил родственника неприветливым взглядом. Затем тряхнул головой, как бы отгоняя от себя кошмарное наваждение, и тронулся в путь.

Уолт Кейдж выбрался из амбара и шиpокими шагами двинулся через двор. Утопая на каждом шагу во влажной унавоженной почве, громко зачавкали тяжелые башмаки. Из-под ног брызнули гоготунчики, будоража все поместье заполошными воплями. Вдали от страшных великанских ног они останавливались и пялили на миновавшую их опасность свои огромные голубые, почти по-человечьи укоризненные глазища. Гоготунчики шатко переступали на своих длинных голенастых ходулях, вскидывая рудиментарные крылышки, по виду схожие со слегка увеличенными лягушечьими ластами, и жалобно задирали к небу мокрые перемазанные клювики. Кормящие мамаши оглашали воздух своим скрипучим зовом, скликая птенцов на очередную трапезу к разбухшим вислым сосцам между ног. Ревнивые несушки, наскакивая на кормилиц, покусывали их мелкими острыми зубками и, спасаясь от петушиного гнева и праведного возмездия, сломя голову неслись обратно к гнездам. То тут, то там вспыхивали петушиные бои; самцы кружились в ритуальном танце, щипались и, сшибаясь, лупили друг друга лапами и крыльями, но не всерьез -- природную их агрессивность смягчили века мирной домашней жизни.

Над всем хозяйством витал неистребимый густой дух -- нечто среднее между запахами бидона с требухой, забытого на жарком солнце, и мокрой собачьей шерсти. Он перешибал все прочие и перехватывал даже самое закаленное дыхание. Но безмятежные пичуги жили в самом эпицентре и чихали на смрад с высокого своего насеста.

Уолт Кейдж тоже не удержался и чихнул. Раздраженно плюнув в направлении смердящего птичника, он тут же устыдился своего поступка. Бессловесные твари ни в чем не виноваты -- тем более, что их мясо и яйца пахнут вполне приятно, хороши на вкус, а уж о пользе -- в смысле звона наличных -- и говорить не приходится.

Кейдж уже поднимался по ступенькам крыльца, когда вспомнил о грязи на башмаках. Кейт просто убьет, если снова натаскать ей навоза в прихожую. И Уолт свернул прямо в контору. Билл Камаль, эконом поместья, наверняка давно ждет там.

А тот, сидя в хозяйском кресле и водрузив загаженнную обувь прямо на конторку, безмятежно попыхивал трубкой. Заслышав шаги, вскочил, да так стремительно, что опрокинул кресло на пол.

– -Можешь продолжать!
– - буркнул Уолт.-- Мне это ничуть не помешает.