Действо
Шрифт:
А вообще, боюсь, скоро начнется. Враг не дремлет, ставит ПВЫ свои у самых границ. В море армады. Бандиты и террористы у обоих сторон крадут бомбы и все время кого-то подрывают. Как упрут, что нить больше, так все и начнется. Боязно мне, братец. Чем-то, все кончится? Вы же там, на гражданке и не знаете ничего, живете, почитай как у Христа за пазухой, спите спокойно. Нам бы так. И к тому же… О, прапор идет!
Ушел, гад. Надо дописать письмо, не знаю дойдет ли? Брат, началось. Передали приказ о срочной мобилизации и вся наша ракетная часть приведена в состояние
Меня зовут на расчет. Попытаюсь отправить письмо с почтальоном и тот отнесет, если его не расстреляют по дороге за дезертирство. Прощайте! Скажи матери, что я ее целую, и сестру тоже, от души!
И еще, братишка, пожалуйста, передай Настюхе – когда нажму кнопку, буду думать о ней!
Рядовой ракетно-стратегических войск Вадим Р."
Поляков поднял голову и увидел Ганнслингера. Выглядел тот плохо – с таким видом долго не живут. Ганнслингер смотрел жалостливо.
– Что? – спросил Константин.
– Костя… – вымолвил Ганнслингер, – не могу я больше так, Костя. Помираю. Если меня не вытащат отсюда, точно ласты склею.
– Что ж поделаешь, друг, – участливо молвил проснувшийся Ханурик, – судьба у нас всех собачья.
А Поляков все смотрел на Ганнслингера. Потом, внезапно решившись, достал из-за пазухи то самое письмо. Вгляделся в выдавленные на корпусе строчки. Вздохнул и, двинув по прутьям оболочкой письма, заорал стражам:
– Вы там, зовите Плотного! Я знаю, как войти внутрь!!!
В лагере моментально поднялась суматоха. Смену подняли ноги, откуда-то прибежал, застегивая на ходу комбинезон, заспанный Плотный.
– Я, кажется, знаю, как попасть внутрь, – повторил Константин и его проворно выдернули из пещеры и чуть ли не под руки доставили к месту раскопок. Плотный махнул рукой, наверху затарахтел дизель. Яркие лучи прожекторов пали на безмолвствующую дверь.
Мусорщики бодро сгоняли к траншее дневную и ночную смены. Дневная смена еле передвигала ноги. —Ну, смотри, если не откроется! – процедил Плотный Константину и толкнул зажигательный спич. Люди застонали. Оказавшийся рядом с курьером Ханурик заметно нервничал и водил глазами по сторонам, словно выискивая пути к бегству.
– Ох, чует мое сердце, паря, зря ты это затеял.
Константин вручил Плотному письмо, и тот, с легким недоумением осмотрел конверт.
Потом заметил адрес и кивнул, убежденный. Расправив узкие плечи, Плотный, под взглядами рабочих и мусорщиков прошествовал в дверям, прижимая письмо к груди.
И замер. Яркий электрический свет падал ему на спину, высвечивая черную тень на гладкой поверхности Гробницы. Силуэты Мусорщиков рваным частоколом торчали сверху.
Внизу сгрудились работники. В воздухе повисло напряжение.
Плотный неожиданно развернулся и под гробовое молчание направился назад и вручил письмо Константину.
– Ну-ка, – сказал с некоторым замешательством Плотный, – Ну-ка лучше ты открой.
Поляков пожал плечами и взял письмо. Курьеру вдруг стало не по себе. Он посмотрел на Ханурика и увидел, что тот близок к панике. Под светом софитов Константин Поляков, курьер прошел
– Давай же! – крикнул Плотный и голос его дрогнул.
Со смешанным ощущением Поляков поднял цилиндр письма и вставил его торцем в выемку.
Футляр подошел как родной. Да так оно, собственно и было. Пшикнуло, в воздух взметнулась тучка пыли, поднятая сервоприводами. И врата отворились. За ними была непроглядная тьма и ноги рабочего.
Тишина над поляной достигла могильной кондиции – позади онемевших стражей, Ханурик поспешно выбирался из замершей толпы.
Кроме ног от рабочего не осталось ничего – две ступни в потрепанных ботинках сорок пятого размера и кровоточащая рана на месте их присоединения к телу. На полу осталась лишь кучка песка и несколько лохмотьев неясного назначения.
Нервно сглотнув, Константин Поляков отвел взгляд от останков рабочего и, отойдя вправо, принялся вытаскивать письмо из приемника. Именно поэтому курьера и минула общая чаша, и смерть, дыша огнем и паром как сгинувший в веках тепловоз, пронеслась совсем рядом с ним.
Во тьме туннеля снова гулко вздохнуло – и это уже не было машиной. Народ испуганно попятился, и тут стоящий на гребне подле генератора Ханурик истошно завопил:
– Люди! Спасайтесь! Бегите отсюда!
Рабочие попятились и уперлись в цепь мусорщиков. Из туннеля пахнуло паром, перемешанным с густым, утробным ревом. Земля содрогнулась и темнота расцветилась тусклым багрянцем.
Стоящий перед туннелем Плотный ошарашено наблюдал исполнение своей мечты.
Земная твердь дрогнула еще и еще раз, а потом страж Гробницы явился на свет.
Сколько лет он дремал там, в подземной тьме, куда ни солнце, ни звуки не имели дороги? Сколько копил силы и злость? Кто породил его? Это был демон – вероятно сильнейший из демонов, он опирался на четыре кривые, но мощные и толстые как колонны когтистые лапы. Он был похож на пса, только вместо шерсти его покрывала отливающая агатом гладкая чешуя. В узких щелях, закрытых броней глазниц полыхала алое пламя.
Вырывающееся сквозь желтые, цвета серы, клыки дыхание отдавало дымом.
– Бегите! – кричал Ханурик, – Бегите, твари, спасайте свои жизни!
Демон сделал шаг вперед и одним движением оторвал Плотному голову. Безголовое тело пало вперед и замерло, обхватив руками ноги сгинувшего рабочего.
Только тогда все побежали. Демон ревел, шел вперед и настигал, настигал бегущих, его лапы давили людей, пасть кромсала. Толпа в панике бежала, роняя наземь мусорщиков.
Миг, и лишившиеся шефа мусорщики уже бежали вместе со всеми. Кое-кто из них опомнился и начал стрелять – выстрелы звучно грохали на фоне воющей в истеричном страхе людской массы. Пули били в броню демона, высекали оранжевые праздничные искры и отскакивали, не причиняя вреда. Страж шел вперед и ревел, перекрывая перепуганное людское стадо.