Дезертир
Шрифт:
– Мадемуазель, если вы думаете, что я покушаюсь на тела достойных граждан, пребывающих в этом месте, то налицо явная ошибка…
– Подойдите к свету.
Я сделал еще шаг и увидел в глубине часовни несколько высоких столов, на которых мирно пребывали чьи-то останки, прикрытые простынями. Чуть дальше стояло нечто странное, похожее издали на огромные винные бутыли.
– Теперь повернитесь, гражданин.
Я развел руками и повиновался. Осмотр длился недолго. Послышался глубокий вздох.
– Кажется,
– Поверьте, сударыня, это менее всего заметно! – ободряюще заметил я, пытаясь догадаться, кто передо мной. Внезапно меня осенило. – Так, вероятно, вы врач, мадемуазель Тома?
– Только не «мадемуазель». Когда я слышу это слово, то так и кажется, что далее последует какая-нибудь пошлость. Да, я врач, работаю здесь с разрешения медицинского отдела Коммуны, и эти трупы – мои. Итак, чем могу служить?
Гражданка Тома шагнула вперед, и я наконец мог рассмотреть ту, чей покой так бесцеремонно нарушил. Сначала я увидел пистолет – огромный, старинный, странно смотревшийся в маленькой, словно детской, руке. Да и сама гражданка Тома едва доставала мне до плеча, однако вид имела решительный, серые глаза под стеклами очков смотрели с явным вызовом, вздернутый нос, покрытый веснушками, довершал общую картину. Лохматая меховая шапка, какую можно встретить разве что в Лапландии, странно сочеталась с дорогим английским пальто, поверх которого был надет ослепительно белый фартук.
– Рассматривать меня излишне, – гражданка Тома вздохнула и спрятала пистолет. – Лживые комплименты по поводу своей внешности могу выслушивать только от моего жениха, а все прочее обсуждать не собираюсь. Итак?
– Итак, – я принял вызов. – Поскольку, как человек воспитанный, обойтись без комплимента все же не могу, то прежде всего спешу уверить, что только очень мужественный человек решится работать с гражданами покойниками в таком месте, да еще ночью. А потревожил я вас, гражданка, по очень простой причине. На этом кладбище сейчас могут находиться некий молодой человек и некая дама. Очень вероятно, им понадобится помощь.
Стекла очков блеснули.
– Во-впервых, мужество, гражданин Люсон, здесь совершенно ни при чем. Днем кладбище работает, и мне для исследований остается лишь вечер. Сегодня, как видите, заработалась допоздна. Вынуждена вас разочаровать: тех, кто нуждается в помощи, я ни сегодня, ни вчера не видела, зато за последний месяц у меня уже пропало два трупа, так что в помощи нуждаюсь именно я, однако гражданин Деларю, наш сторож, имеет обыкновение спать в любое время суток, прежде всего ночью… Не смею вас задерживать, гражданин Люсон!
– Еще раз извините, гражданка, – я поклонился как можно вежливее и шагнул к двери.
– Погодите! – внезапно услыхал я. – Вы что, намереваетесь их искать? Сейчас?!
– Ждать нельзя, – откликнулся я. – Боюсь, уже и так поздно.
Повернувшись, я заметил, что гражданка Тома пребывает в явной нерешительности. Наконец она вздохнула:
– Ладно. Пойду с вами, а то вы обязательно сломаете ногу в этих лабиринтах. Погодите, возьму саквояж…
Она исчезла, но вскоре вернулась, уже без фартука, неся в одной руке черный докторский саквояж, а в другой – огромный замок.
С замком, изрядно старым и ржавым, пришлось возиться вдвоем. Наконец часовня была надежно заперта, и мы быстро пошли по уже знакомой мне аллее.
– Боюсь, придется бродить до утра, – гражданка Тома на миг остановилась и озабоченно поглядела вперед. – Кладбище большое и чудовищно беспорядочное…
– Снег, – подсказал я. – Он засыпал дневные следы, и если кто-то пройдет…
Ответом был удивленный взгляд.
– Странно видеть человека, способного мыслить логически. Точнее, не странно, а очень приятно. Считайте, что мы обменялись комплиментами, гражданин Люсон.
Мы прошли немного вперед, затем вновь остановились.
– Туда, – рука в темной перчатке решительно указала на небольшую поперечную аллею. – Выйдем к центру. Там старые склепы, и если кто-то пожелает спрятаться, то лучшего места не найти.
Аллея была узкой, и мы шли, почти касаясь плечами. Точнее, ее плечо было как раз на уровне моего локтя.
– А зачем трупы воровать? – поинтересовался я.
В ответ гражданка Тома прямо-таки фыркнула от возмущения:
– Естественно, для черной мессы! Мы, ведьмы, прямо-таки обожаем потрошить трупы, особенно на шабаше! Неужели не понятно?
– Вы имете в виду врачей-конкурентов? – сообразил я.
– И их тоже. Но главным образом это студенты бывшего Королевского медицинского коллежа. Раньше они платили гробозорам, но теперь денег ни у кого нет, зато появилась возможность украсть чужой труп.
– В смысле – ваш? – наивно уточнил я.
– В смысле – мой! Эти бездельники крадут мою работу! А между прочим, добиться разрешения на проведение опытов было не легче, чем взять Бастилию…
– Погодите!
Внезапно мне показалось, что слева, за очередным мраморным саркофагом на высоких гнутых ножках, мелькнуло что-то темное. Я подождал – но тщетно.
– Показалось? – Девушка протерла очки и кивнула. – Пойдемте. Мне вначале тоже мерещилось бог весть что. Но это поистине мелочь по сравнению с первым посещением анатомического театра. Кошмары снились больше недели, а в темную комнату меня нельзя было загнать даже штыками!