Дезертир
Шрифт:
Учебка на той же базе Никите скорее понравилась. Он окреп, научился стрелять из «калашникова», трех видов пулеметов, гранатомета… Правда, не так чтобы очень уж научился – времени давали мало. Зато гоняли постоянно на стадион. Курить начал, но это скорее от однообразия жизни. Про Зону говорили много, но мало рассказывали. В основном наука сводилась к простому принципу: все появляющееся из-за линий должно быть уничтожено. Об уничтожении – доложить. В штабе полка, объединяющего три-четыре спецбатальона, разберутся и, если нужно, пришлют команду яйцеголовых.
Кое-что, конечно же,
Все, разумеется, оказалось не так, хотя на Первую линию он попал. Вот тут-то Никита понял, что такое «плохое снабжение». Даже формы не хватало, и особенно – хорошей обуви. Ботинки «деды» сняли с него в первый же день, опередив старшину. Тот так разозлился, что еще два дня не давал Никите замены. Только когда настал черед взвода заступать на блокпост, разъяренный лейтенант заставил прапорщика обуть бойца. Ну, тот и расщедрился – выдал ботинки на размер больше, да еще и растоптанные, почти совсем без каблуков.
«Элитные войска» оказались полным дерьмом. Почему? Россия действительно игнорировала свой контингент в Зоне, задерживалось даже жалованье офицерам, и без того небогатое. Еще удивительнее, что не лучше обстояли дела у соседей, хотя они-то чем отличались от других частей своей армии? В таких условиях контрактников не было вовсе, если не считать таких, как известный Никите Кравец, но он – совершенный псих. Садист. Из любого другого места его бы давно прямиком отдали бы под суд, но в Зоне хронически не хватало людей. Самоубийства, как минимум половина из которых – покрытые убийства, боевые потери из-за Прорывов…
Сумасшедшие части. Бедные, озлобленные, вечно пьяные. То немногое, что спецбатальоны все-таки имели, постоянно менялось на самогонку. Местные самогонодилеры, наверное, недурно наживались. А еще были грибы. «Дембельские грибочки», как их называли «деды». Осенью, как рассказывал Хвостенко, наверняка человек пять из батальона сдохнут от передоза. Никите этого уже не увидеть…
Сигарета кончилась. Солнце поднялось над поселком по ту сторону оврага, в окнах ярко сияли стекольные осколки. Брошенные дома, мертвая земля… Хотя нет, не мертвая. Живности в Зоне много. Красноглазые крысоволки, кабаны, дохлые собаки – этих Никита видел сам. Жуткие твари. Но настоящий страх в бойцов вселяли люди, бывшие люди. Мутанты, зомби – как их только не называли. Они и устраивали Прорывы, каким-то непостижимым образом вырезая порой целые взводы.
Никита тихонько присел и затушил окурок в мокрой земле.
Голод рвал нутро на части, курево не помогало. Надо куда-то
«Вертолеты!» – вдруг вспомнил Никита и чуть приободрился. Иногда над Зоной кружили вертолеты с учеными или какими-то спецкомандами. Может быть, они опускаются здесь, а может быть, и нет. Все же именно вертолеты со штатскими – единственный шанс Никиты выжить, ведь спецбатальоны его обратно не пустят. У них приказ: убивать всех идущих с той стороны. Значит, надо попытаться найти убежище, такое, в котором не достанут кабаны или дохлые собаки, добыть пищу и ждать. Потом привлечь внимание вертолетов, и… И, скорее всего, прямо с воздуха ударят из пулеметов. Но возможно, и нет.
Никита глубоко вздохнул, снова взял «калаш» в обе руки и медленно двинулся в обход здания, у стены которого провел свою первую ночь в Зоне. Ботинки с налипшей грязью довольно громко чавкали, как ни старался дезертир двигаться бесшумно. Но с деревьев все еще падали капли, под ногами журчали крохотные ручейки, стекающие в овраг, – можно было надеяться, что на звук не обратят внимания.
Хотя кто не обратит? Люди – возможно, а вот животные, точнее, те твари, что обитают в Зоне, вряд ли обманутся. Добравшись до угла, Никита увидел первого представителя своеобразной местной фауны. На его счастье, это оказалась крыса. Но обычных крыс в Зоне не бывает, тут все обычное погибло несколько лет назад. Никита вскинул «калашников», стараясь удержать крупного жирного зверька с недобрыми глазками в пляшущем прицеле.
Сердце стучало все сильнее, точно собираясь выскочить из груди. Так бы, наверное, и случилось, потому что нажать на спуск Никита никак не мог решиться, но крыса вдруг повернула морду в сторону, будто что-то услышав, и присущей ее сородичам рысцой скрылась в кустах.
«Может, обычная крыса? – запоздало подумал Никита. – Может, ее шугануть надо было, да и все?»
Оскальзываясь на мокрой глине, он пробежал вдоль здания, оказавшегося порядочных размеров, стараясь не задерживаться напротив оконных проемов. Внутри он увидел мусор, ободранные обои, закопченный потолок. Возле следующего угла Никита позволил себе отдышаться и сделал еще шаг.
Снова крысы, на этот раз две. Сидели у входа и смотрели друг на дружку, шевеля усиками. Крупные твари, с каждой такой не любая кошка сладит. На Никиту крысы совершенно не обратили внимания. Он опустил автомат к поясу, не глядя переключил на стрельбу очередями.
«Здоровые. Люди ушли, значит, жрать им стало нечего. Но приспособились… А как? Одичали, стали охотиться».
Позади раздался громкий шорох. Никита обернулся, отскочил в сторону. Еж. Всего лишь крупный, недовольно пыхтящий еж выбежал из-за угла, покосился на крыс, на человека и заспешил вдоль оврага дальше.