Дежавю
Шрифт:
— Non, Энни… — Марк сжал мою руку, отвлекая меня от тревожных мыслей. — Это ничего не меняет. Это касается только моего отца, d'accord? ( согласна?). Это больше ничего не изменит…
За окном занималось утро. Солнце едва поднялось над горизонтом. Я взяла со столика в холле ключи от машины Марка, тихо пробралась к двери в одних носках, с туфлями в руке. Я вышла из квартиры, стараясь не разбудить Марка. Я хотела сделать сюрприз.
Я возьму его фургон, поеду к Бетти домой и заберу все свои вещи. Я должна вернуться с рогаликами, прежде чем Марк поймет, что меня не было. Я хочу
Воскресное утро, и я еду по улицам Парижа, и на моих губах играет улыбка, когда я проезжаю по площади Республики и мне снова машет оливковой ветвью та самая дама.
Странно. У меня такое чувство, что меня отжали в стиральной машине. Эту неделя прокатилась по мне словно паровой каток, лишив меня чувств. Я боялась, я до ужаса боялась больше никогда не увидеть Чарли. Этот страх заставлял мое сердце вырываться из груди. От этого необъятного страха на глаза наворачивались слезы, и мне хотелось кричать: «Помогите, пожалуйста, кто-нибудь! Я потеряла ребенка!» Но, несмотря на все это, где-то в глубине души я чувствовала что-то еще, совершенно необъяснимое, противоположное этому страху. Это было новое чувство, с которым я проснулась сегодня утром. Словно луч солнца оказался на моей подушке, когда я была еще маленькой и просыпалась с чувством безграничного и неосознанного счастья. Может, потому, что был день моего рождения или Рождество?..
И я поняла, что счастлива, просто счастлива. Прошлой ночью что-то произошло, я видела это по глазам Марка, и я была этому рада. Я ощущала это в его прикосновениях ко мне. Конечно, я не собиралась поддаваться на все эти «телячьи нежности», как говорил Чарли, но моя мать не зря говорила: «Энни Макинтайр, ты безнадежный романтик».
Да, я просто была счастлива, без какой-то особой причины. Моя душа пела, невзирая на разум, невзирая на логику.
Повернув на улицу Лиан, на нашу улицу, я вспомнила то время, когда мир казался мне волшебным оазисом удовольствий, который только и ждал, чтобы я открыла его. Я не хочу думать об этом сейчас, но мысли возникают в моей голове помимо моего желания. Именно тогда я пошла на прием к врачу, мистеру Харди, подумав, что у меня что-то с пищеварением. Но с этим все оказалось в порядке. Я просто забеременела. Я помню, как ехала домой и глупо улыбалась каждому, кто бы ни остановился рядом со мной. Сейчас же я сжимала руль, намеренно стараясь думать только о Чарли.
Этим утром я буду счастлива, просто счастлива.
Я свернула на параллельную улицу и припарковалась позади нашего с Бетти дома. Я не хотела, чтобы она видела меня за рулем. Еще подумает, что я вправду спятила. Я видела окно ее спальни со стороны переднего входа. Занавески задернуты, и это хороший знак. Я взглянула на часы, было всего шесть тридцать. Бетти никогда не любила рано вставать, и уж тем более по утрам в воскресенье. Я поднялась на третий этажи тихо зашла в квартиру, снова сняв туфли.
Я кралась по коридору словно тень, словно Песочный человек, пока весь мир спал.
Передвигаясь по квартире, точно вор, я собираю отдельные вещи: старую медную шкатулку с драгоценностями, заколки, помаду, записку от Карло, письма из Австралии и фотографии. Я складываю все в спортивную сумку. Начав со своей комнаты, я перехожу в гостиную. Закончив там, я собираюсь перейти в ванную, как вдруг слышу звук открывающейся двери в спальню Бетти. Я замираю, спрятавшись за стеной гостиной. Я не хочу встречаться с ней
Я выглядываю из-за края стены. Открывая дверь в ванную, мужчина сейчас стоит спиной ко мне. Он совершенно голый. Я смотрю, и мой взгляд замирает на его обнаженной спине, бедрах. Я вижу, как он тянется к выключателю, и силуэт его тела четко вырисовывается в дверном проеме. Мое сердце с болью сжимается. Этот силуэт кажется мне знакомым, очень знакомым. Я уже видела эту потрясающую грацию и впечатляющую фигуру древнеримского бога.
Мужчина закрывает за собой дверь. Я видела его только сзади, но я уже знаю, кто это. Я узнала его.
Я узнала Карло.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Я неслась по улицам Парижа, словно одержимая, вжимая педаль газа в пол, едва загорался зеленый, я стучала рукой по клаксону и била руль, ругаясь вслух. Чувство безмятежности покинуло меня так же быстро, как и появилось. Какая все-таки это глупость! Я представляла его, их вместе в квартире. Как они занимаются любовью, как вместе принимают душ. Может, он пользуется моими вещами? Шампунем или расческой? Может, он вытирается моим полотенцем?
Может, они вместе смеются надо мной?
Я чувствовала, что меня предали. Какая же я дура, легковерная идиотка! Эта девушка, женщина, которую я знала столько лет, которой доверяла, — она ведь была моей лучшей подругой! Мысли роились в голове, пока я пыталась собрать воедино все части этой абсурдной головоломки.
Я думала о нем, о том моменте, когда Карло позвонил мне из Италии.
— Приезжай во Флоренцию, Анна!
Бетти стояла в дверях моей комнаты, скрестив руки, и наблюдала, как я собираюсь. По ее позе и выражению лица было видно, что она злилась.
— А как же работа, Энни? — Голос здравого смысла. Моя совесть! Я-то думала, что она волновалась только обо мне!
По обычной глупости я попалась на все эти его экстравагантные выходки и обещания, попалась на его улыбку и на задорный взгляд. Я не могла трезво мыслить, я не слушала предупреждений Бетти, которую раздражала его непредсказуемость.
— К черту работу! — засмеялась я в ответ.
— Скажи это Ледяной Даме. Я уверена, она будет просто в восторге.
— Я скажу ей, что сильно простудилась.
— Хмм… Лежа на постели в итальянском доме Карло?
На следующий день, пасмурным и холодным декабрьским утром, Карло стоял на платформе вокзала Stazione Centrale и ждал, когда я сойду с поезда. Потом мы ехали кругами, вверх и вверх по односторонним улочкам, которые, казалось, снова приводили нас туда, где мы только что были. Но наконец мы подъехали к его апартаментам в Piazza del Duomo.
Карло в Италии напоминал мне маленького Чарли, который хотел всем и каждому показать свои игрушки. Италия была детской площадкой для Карло. Он хотел показать мне все, вплоть до каждого крошечного кафе. Он хотел показать мне Италию, свою Италию. «Останься!» — просил он. И я осталась, дольше, чем предполагала, а вернее, я не предполагала ничего вовсе. «Забудь о работе, Анна! Я дам тебе работу!» — говорил он, обещая мне весь мир. И поэтому моя простуда перешла в грипп, а потом и в воспаление легких.