Дежурный по апрелю
Шрифт:
– Он интеллигентный? Интеллигентный. Грамотный? Грамотный, – начала перечислять Соня. – Начитанный? Нач…
– Я поняла, Сонь, – прервала ее Тая. – Но я чувствую, что это не Валя.
– Тогда продолжай общаться со своим Данте, а ОАО «Шерлок» в лице Софии Алиевой начнет расследование. Только улики предоставляй своевременно, – Соня выдохнула дым и хихикнула.
– Он больше не объявлялся, – грустно сказала Тая и достала из сумки телефон.
Новых сообщений от Данте не было.
– Мне написать первой?
– Не вздумай! Пусть сам пишет, а еще
– Но ты же позвала Антона в гости, – парировала Тая.
– Как говорится, вы не понимаете – это другое, – тоном мудреца изрекла Соня.
На курилку завалилась тройка парней. Среди них был Антон. Он сразу заприметил Таю и Соню и бросил в их сторону многозначительный взгляд, который был расценен по-разному. Соня изменилась в лице и буквально расцвела, как майская роза. А Тайку охватило странное волнение.
После дня рождения Антон внезапно перестал настырно крутиться вокруг нее. Не окликал своим привычным «Псих!», не донимал и, казалось, вообще перестал обращать на Таю внимание. Тогда она выдохнула: Смирнов решил остановиться на поцелуе. Добился очередной девушки для галочки – и хватит. А самое главное, что больше не нужно было думать над оправданиями перед Соней.
Тая была рада тому, что Антон так оперативно от нее отстал. Среди девчат ходили разговоры, что он не способен на искренние чувства и серьезные отношения. Все, как она и предполагала. Да, Смирнов красив, в него влюблялись и будут влюбляться девушки, попадая на сыр в мышеловке. Силой он, по слухам, конечно, никого не брал, но если уж оставался с кем без свидетелей, то не зевал и своего не упускал.
«Вот и чего он снова так смотрит?»
– Пойдем, опоздаем на античку, – Тая потянула Соню за рукав куртки, спеша поскорее ретироваться с курилки.
Соня послала Антону нежный прощальный взгляд, потушила сигарету, и девушки скрылись за дверью.
Античная литература стояла в списке сегодняшних пар последней. Как же Тае хотелось, чтобы она поскорее закончилась! Мало того, что все эти древние произведения были до чертиков сложны в прочтении, так она еще и мыслями была уже в общежитии, где переписывалась с Данте. И даже обычно увлекательные рассказы Бергеля не могли заставить переключить ее внимание на литературу.
– В седьмом билете первый вопрос будет по «Облакам» – одному из одиннадцати сохранившихся произведений Аристофана. Вы расскажете мне о древней аттической комедии, – Роман Евгеньевич знакомил печатников с темами, которые обязательно нужно выучить к экзамену.
«Аттической комедии… Звучит, как «Божественной комедии»…», – Тая слушала преподавателя вполуха и все думала, думала…
– Таисия, «Облака» нужно прочитать, а не витать в них.
Насмешливый голос Романа вырвал Таю из мыслей. Ребята тихонько захихикали. Роман сидел на краешке пустой первой парты и слегка улыбался.
– Вы же не хотите плавать на экзамене, верно? – спросил он.
– Да просто темы скучные, Роман Евгеньевич. Вот если бы билеты были по более современным книгам,– ответил за Таю Волков. –
– А в современных книгах все так весело? – спросил у него Валик.
– Ну, уж получше, чем в древних!
– Да-а, действительно. Оруэлл убивает надежду, Сэлинджер убивает молодость, Кафка убивает хорошее настроение…
– А Джордж Мартин в «Игре престолов» убивает вообще всех! – подытожил Роман Евгеньевич и вся аудитория окончательно развеселилась.
Остаток занятия Тая больше о Данте не думала.
***
Чем больше становилось желанных росписей в зачетках, тем меньше оставалось дней до Нового года. Через неделю, в последних числах декабря, у первокурсников начинается первая зимняя сессия.
В преддверии этого знаменательного события, все в университете пришло в интенсивное броуновское движение: второпях отрабатывались пропущенные занятия, сдавались зачеты, делались лабораторные.
Немногочисленные старшекурсники, проживающие в общежитии, лишь насмехались над носившимися с учебниками и конспектами из комнаты в комнату первогодками. И вид у этих дедов был, как в известном меме: они в своём познании настолько преисполнились, что как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет проживают в общежитии и эта сессия им уже давно понятна.
В один из дней на пороге двести первой комнаты с книгами под мышкой появился Валик. Этому уже никто не удивлялся, но почему-то именно сегодня Тая, припомнив свои сомнения, решилась у него спросить:
– Валя, почему ты все время к нам бегаешь?
– Да! – уловив суть ее вопроса, поддержала Соня. – Почему?
– А куда мне еще бегать? – стушевался Валик и покраснел.
– Или тебе кто-то из нашей комнаты нравится? – спросила Соня, не церемонясь.
– О чем вы? Да я… Да вы…
– Она шутит, Валя, – Тая цыкнула на подругу. – Да, Соня?
– Если хотите, пойдемте ко мне в комнату готовиться. Только там китайцы! Вы через пять минут убежите и поймете, почему я к вам хожу.
– А давай! За Ревиной – и к тебе.
К их общему разочарованию, проверка с треском провалилась: Валик оказался прав. Тая поняла, почему он дни напролет жаждет сидеть у них.
Сначала все шло неплохо. В комнате Валика собрались чуть ли не все китайцы этажа. Они с ходу набросились с вопросами на Соню, в лице, точнее глазах, которой завидели родственную душу. Пытались накормить ее непонятными блюдами, махали перед носом сушеными грибами и черт его пойми чем еще.
А когда Валик громко, перекрывая их трещание, предложил девчатам «бахнуть Чайковского» – в смысле «выпить чаю» – китайцы заверещали, пугливо попятились и засобирались вон.
– Что с ними? – встревожилась Вера.
– О-о, отличное средство, чтобы припугнуть, – улыбнулся Валик. – Русским они плохо владеют. Я просек, что, когда говорю «бахнем Чайковского», они думают, что я собираюсь идти на разборки и кого-то убивать.
Услышав снова знакомую фразу, китайцы засуетились и скрылись за дверью.