Дезире
Шрифт:
Небо было бледно-голубое, слышался шум волн Млара, снег лежал уже только в горах.
— Мы идем в Вестерланггатам, — сказала я. Оскар шел крупным шагом, а я семенила рядом с
ним по узким улочкам позади дворца. Он кипел от возмущения, но, улыбаясь, кивал горожанам, низко кланявшимся ему.
Все прохожие его узнавали и все низко кланялись. Я спустила траурную вуаль на лицо, но это было не нужно. Я была очень скромно одета и была так незаметна, что никому в голову не приходило, что вместе с Его высочеством идет королева.
Оскар остановился.
— Ваше величество,
— В магазин шелков. Он принадлежит некоему Персону. Я там никогда не была, но, думаю, магазин найти не трудно.
Тогда Оскар потерял терпение.
— Мама, я отменил две конференции и одну аудиенцию, чтобы выполнить твой приказ. Зачем ты ведешь меня? Почему в магазин шелков? Ты могла приказать, и к тебе пришел бы поставщик двора!
— Персон не поставщик двора. А кроме того, ты знаешь, я очень люблю ходить по магазинам.
— Могу ли я узнать, для чего тебе нужен я?
— Ты поможешь мне выбрать материал. Для моего коронационного платья… А кроме того, мне очень хочется представить тебя этому м-сье Персону…
Оскар онемел от изумления.
— Меня! Меня — торговцу шелком, мама?
Я опустила голову. Может быть, это была неудачная мысль взять с собой Оскара? Я часто забываю, что мой сын — наследный принц. Как его знают! Как его приветствуют все горожане!
— Персон был учеником твоего деда Клари в Марселе. Он даже жил в нашем доме… Оскар, это единственный человек в Стокгольме, который знал моего отца и наш дом!
Тогда Оскар быстро наклонился ко мне и нежно взял под руку. Потом мы поискали глазами лавку, но не нашли ее. Тогда Оскар остановил пожилого мужчину и спросил его, где находится магазин Персона. Мужчина, узнав Оскара, склонился перед ним так низко, что Оскару пришлось сложиться почти вдвое, чтобы услышать его объяснения.
— Это там, — наконец, показал мне Оскар.
Это была небольшая лавка, но на полках я увидела много тюков первосортного шелка и бархата. Оскар толкнул дверь. Возле прилавка было много женщин. Это были не фрейлины, конечно, прилавок осаждали женщины из городской буржуазии, скромно одетые, в темных платьях и в бархатных жакетках. Их лица были обрамлены длинными локонами. Эти прически только недавно вошли в моду, и я поняла, что клиентки м-сье Персона знают, что сейчас носят. Дамы так жадно рассматривали шелка, что не обратили внимания на форму Оскара. Мы были оттиснуты в угол и попали к прилавку лишь тогда, когда подошла наша очередь. За прилавком стояли три молодых человека. Один из них имел лошадиное лицо и голубые глаза, что делало его очень похожим на прежнего Персона. Он-то нас и спросил:
— Что вы желаете?
— Я хотела бы посмотреть шелк, — сказала я на плохом шведском языке.
Сначала он меня не понял. Тогда я повторила по-французски.
— Я лучше позову отца. Он очень хорошо говорит по-французски, — сказал молодой человек с длинным лицом и ушел.
Потом я почувствовала, что вокруг меня образовалось пустое пространство и мы остались одни возле прилавка. Удивленная, я посмотрела вокруг. К своему ужасу я увидела, что все остальные
— Это королева!
Я подняла вуаль, чтобы лучше видеть шелк, и меня узнали.
В это время открылась внутренняя дверь и вышел Персон. Марсельский Персон… Наш Персон… Он не очень изменился, только светлые волосы приобрели серый оттенок. Голубые глаза не смотрели с юношеской застенчивостью, а были спокойны и уверенны. Он улыбался привычной улыбкой продавца, готового обслужить клиента, показывая в улыбке свои длинные лошадиные зубы.
— Мадам хочет посмотреть шелк? — спросил он по-французски.
— Ваш французский язык стал еще хуже, если это может быть м-сье Персон, — заявила я. — А мне таких трудов стоило поставить ваше произношение!
Его длинное худое лицо на минуту оживилось, потом он растерянно открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг нижняя губа его задрожала, и он не смог выговорить ни слова. В магазине стало тихо.
— Вы забыли меня, м-сье Персон?
Он покачал головой. Медленно, как во сне. Я хотела помочь ему и наклонилась вперед, через прилавок.
— М-сье Персон, я хочу посмотреть ваш шелк, — сказала я настойчиво.
Он провел рукой по лбу и пробормотал на совершенно невозможном французском языке:
— Неужели это вы пришли сюда, м-ль Клари?
Для Оскара это было уже слишком. Магазин был битком набит людьми, дамы слушали наш разговор во все уши, старый Персон бормотал по-французски…
— Может быть, вы будете так любезны и проводите нас в вашу контору, Ее величество и меня, и покажете ваш товар, — сказал Оскар по-шведски.
Молодой Персон поднял откидную доску прилавка, и мы прошли в маленькую контору. Высокий пюпитр с конторскими книгами и коробки с образцами ткани сразу напомнили мне контору папы. Над пюпитром, в рамке — пожелтевший от времени листок… Он очень пожелтел, но я его сразу узнала!
— Да, это я Персон, — прошептала я, садясь возле пюпитра. Я чувствовала себя в этой конторке, как дома.
— Разрешите представить вам моего сына. Оскар, м-сье Персон был учеником твоего деда в Марселе.
— Я удивлен, почему вы не поставщик двора, — любезно заметил Оскар.
— Я никогда не стремился к этому, — медленно сказал Персон. — Кроме того, у меня плохая репутация в наших кругах после моего возвращения из Франции. Из-за этого, — он показал на листок в рамке.
— А что у вас в этой рамке? — спросил Оскар. Персон снял рамку со стены и подал Оскару.
— Оскар, это первая копия Декларации Прав человека. Папа, то есть твой дед, принес ее домой. М-сье Персон и я, мы выучили наизусть все, что здесь написано. Перед отъездом в Швецию м-сье Персом просил меня дать этот листок на память.
Оскар не сказал ни слова. Он подошел к окну, вытер стекло рукавом адмиральского мундира и стал читать. Персон и я смотрели друг на друга. Он перестал дрожать, но глаза его были влажны.
— А Мелар действительно такой зеленый, как вы мне рассказывали. Только я не могла себе представить. Теперь он течет под моими окнами.