Дезире
Шрифт:
Я кивнула головой. Он, наверное, любил Жозефину, по-своему, но любил.
— Взгляни сюда, — он протянул мне табакерку. — Вот она, посмотри, правда, она красива?
На крышке я разглядела круглое лицо очень молодой девушки, розовое лицо с фарфоровыми розовыми щеками и голубыми глазами.
— Я не умею судить о миниатюре. Мне все они кажутся похожими одна на другую.
— Мари-Луиза Австрийская очень красива, — сказал он. Он открыл табакерку, поднес табак к носу, сделал глубокий вздох, потом поднес к лицу носовой платок изящным, вероятно
Поскольку он не садился, я хотела встать. Он вновь усадил меня в кресло.
— Ты, конечно, умираешь от усталости. Я вижу по твоему лицу. Что ты здесь делаешь?
— Императрица хотела меня видеть. Я напоминаю Ее величеству… — Я проглотила слюну, мне было так трудно говорить! — Я напоминаю Ее величеству тот день, когда она стала невестой генерала Бонапарта. Это было счастливое время в жизни Ее величества.
Он кивнул. Потом он присел на ручку моего кресла.
— Да, это было счастливое время в жизни Ее величества. А в вашей жизни, княгиня?
— Я была очень несчастна, сир. Но с тех пор прошло много времени и рана затянулась, — прошептала я.
Я была такая уставшая и так озябла, что совершенно забыла, кто сидит рядом со мной. И лишь когда моя голова упала на его руку, я со страхом резко отодвинулась.
— Простите, Ваше величество!
— Положи голову! Я не буду так одинок. Положи!
Он хотел обнять меня за плечи и привлечь к себе. Но я отодвинулась и прислонилась головой к спинке кресла.
— Знаешь, я был очень счастлив в этой гостиной. — И без перехода: — Габсбурги — одна из самых старых королевских династий Европы. Эрцгерцогиня — подходящая партия для императора Франции!
Я внимательно посмотрела ему в лицо. Говорил ли он серьезно? Действительно ли думает, что Габсбург — подходящая партия для сына корсиканского адвоката Буонапарте?
Вдруг он спросил:
— Ты умеешь танцевать вальс?
Я кивнула.
— Можешь показать мне, как его танцуют? Все австрийцы танцуют вальс, мне рассказывали в Вене. Но в Шенбрунне у меня не было на это времени. Покажи мне, как танцуют вальс!
Я отрицательно покачала головой:
— Не сейчас и не здесь! Его лицо напряглось:
— Сейчас! Здесь!
В страхе я показала на дверь спальни Жозефины:
— Сир, вы ее разбудите.
Он не обратил внимания на мои слова. Он сказал громко:
— Покажи мне сейчас же! Это приказ, княгиня!
Я встала.
— Без музыки мне трудно… — попробовала я возражать. Потом я медленно закружилась. — Раз, два, три и раз, два, три, вот так танцуют вальс, Ваше величество.
Но он меня не слушал. Он сидел на ручке кресла и остановившимся взглядом смотрел перед собой.
— Раз, два, три и раз, два, три, — я чуть громче. Тогда он поднял глаза. Его тяжелое лицо казалось серым и опухшим в бледном свете утра.
— Я был с ней очень счастлив,
Я осмелилась спросить:
— Разве это так необходимо, Ваше величество?
— Я не могу воевать на трех фронтах. Я должен удержать юг, защититься от англичан со стороны Ла-Манша и еще Австрия… — Он закусил губу. — Австрия будет сидеть спокойно, если дочь их императора станет моей женой. Мой друг — друг России, также вооружается, дорогая княгиня. И с моим другом — царем, я начну войну лишь тогда, когда буду полностью спокоен за Австрию. Мари-Луиза будет моей заложницей, моей прекрасной восемнадцатилетней заложницей!
Он достал табакерку и смотрел на розовый портрет. Потом он поднял глаза и обвел комнату внимательным взглядом.
— Вот какой была эта гостиная, — прошептал он, как будто желая навсегда запечатлеть в памяти узоры ковров и контуры изящной мебели.
Когда он повернулся, чтобы уйти, я опять сделала реверанс. Тогда он положил руку мне на голову и нежно погладил меня по волосам.
— Вы смертельно устали, княгиня. Могу ли я сделать для вас что-нибудь?
— О да, сир. Прикажите принести кофе, очень крепкий и очень горячий.
Он засмеялся. Это был его прежний, молодой смех, так много напоминавший мне.
Потом он ушел.
В девять часов утра я сопровождала императрицу, которая покидала Тюильри. Карета ожидала нас.На императрице была одна из трех собольих накидок, полученных Наполеоном в подарок от русского царя. Вторую он подарил Полетт, своей любимой сестре. Судьбу третьей накидки никто не знает.
Жозефина очень тщательно загримировалась и напудрилась. Лицо ее было грустным, но следов вчерашней старости не было заметно.
Я быстро сошла по лестнице вместе с ней. В карете нас ожидала Гортенс.
— Я надеялась, что Бонапарт попрощается со мной, — тихо сказала Жозефина, украдкой окидывая взглядом окна дворца.
Карета тронулась. Любопытные лица показались почти во всех окнах Тюильри.
— Император уехал верхом в Версаль рано утром, — сказала Гортенс. — Он хочет провести несколько дней у матери.
Это были единственные фразы, которыми они обменялись за всю дорогу до Мальмезона.
Глава 27
Париж, конец июня 1810
Увы, она ужасно похожа на сосиску! Я говорю о новой императрице. Свадебные празднества закончились. Говорят, император ассигновал пять миллионов франков, чтобы отделать апартаменты Мари-Луизы в Тюильри.
Сначала в Вену выехал маршал Бертье с официальным предложением. Это было в марте. Затем свадьба была отпразднована в Вене. Императора представлял дядя невесты, эрцгерцог Шарль, который недавно разбил Наполеона под Асперном. Затем за границу была выслана Каролина, чтобы встретить супругу императора. В Курселе карета двух дам была остановлена неизвестными всадниками, распахнувшими дверцы и пытавшимися войти внутрь. Мари-Луиза, естественно, закричала, но Каролина ее успокоила: