Дхаммапада. Путь будды. Том 1
Шрифт:
И часто бывает, что человек устает от воскресенья больше, чем от всех остальных дней, от стольких хобби, поездок на пикник, вождения машины и еще тысячи и одной вещи, от всего того, что вы надеялись сделать после этих шести дней. И вы думали, что собираетесь отдохнуть?
Вы не можете отдыхать! Вы не знаете, как отдыхать. Вы не можете расслабиться, — вы не знаете, как расслабиться. Даже во имя расслабления вы занимаетесь какой-то работой. Становится ли она отдыхом лишь потому, что вам за нее не платят? Вы будете играть в карты или в шахматы. Правда, вам не платят за это, но это не имеет значения; это бесплатная работа.
Вместо того чтобы
Два старых еврея сидели на скамейке в парке.
— Что же ты делаешь теперь, когда ты вышел на пенсию? — спросил один.
— У меня есть хобби: я развожу голубей, — ответил другой.
— Голубей? Где же ты их держишь? Ты же живешь в доме для престарелых!
— Я держу их у себя в шкафу.
— В шкафу? А они не гадят на твои туфли и одежду?
— Нет, — сказал второй человек. — Я держу их в ящике.
— В ящике? Как же они дышат?
— Дышат? Они не дышат, — сказал второй человек, — они мертвые.
— Мертвые? — воскликнул его друг, потрясенный. — Ты держишь мертвых голубей?
— Какого черта, это же только хобби!
Четвертый вопрос:
Возлюбленный мастер,
Сегодня утром, когда вы назвали нас: «Мои возлюбленные бодхисаттвы», — в тот момент казалось, будто это действительно, правда. Но сейчас, через некоторое время, даже возможность того, что однажды мы станем бодхисаттвами, кажется только сном...
Шила, это правда — именно поэтому эти слова, произнесенные с доверием, с любовью немедленно затрагивают что-то в вашем сердце, бьют в колокол. Но именно из-за моего доверия звонит колокол. Я скажу снова: Вы действительно бодхисаттвы — будды в своей сути, в семени, в потенциале.
Когда я говорю это, я подразумеваю это. Когда я говорю это, я говорю это потому, что это так. И в это мгновение вы настолько сонастроены со мной, что это кажется абсолютной правдой; не нужно никаких аргументов, не нужно никаких доказательств.
Мне не нужно никаких аргументов для истин, которые я говорю. На самом деле, никакая истина никогда не нуждается в аргументах; она проста, но она немедленно бьет в колокол. Единственное, что нужно, — чтобы она исходила из сердца, и тогда она достигает вашего сердца.
Я не говорю из головы. Я изливаю свое существо в ваше существо. Это встреча энергий. Это встреча душ. Поэтому, когда вы со мной, это кажется абсолютной правдой, — вы не можете сомневаться в этом, это невозможно. Но когда вы одни, и меня нет, возникают сомнения. Ум возвращается с удвоенными силами, и он говорит: «Шила, ты — и бодхисаттва? А как насчет твоей любви с Витрагом?
– и ты бодхисаттва? А как насчет твоей ревности, твоей злости и всего остального? Ты — и бодхисаттва? Должно быть, он пошутил; он смеется над тобой!» Возникают большие сомнения, потому что они всегда у вас в уме.
Это похоже на то, как будто вы пошли со мной на прогулку, и мы идем рядом некоторое время. У меня в руках свет, и этот мой свет освещает и ваш путь. Затем приходит момент, когда мы расстаемся, — мы должны расстаться; мы пришли к перекрестку, и наши пути разделяются. Я иду в одну сторону, вы идете в другую. Внезапно
Свет был не ваш. Конечно, ваш путь был освещен, но свет был не ваш. Поэтому, когда вы со мной, вас окружает свет. В этом свете вещи очень ясны. Когда вы не со мной, внезапно возникает темнота, и в этой темноте вы сомневаетесь во всем, во что когда-либо верили, в этой темноте вы сомневаетесь даже в возможности света. Вы усомнитесь даже в реальности того света, который вы испытали несколько мгновений назад. Ваш ум скажет: «Должно быть, тебе это приснилось. Это была галлюцинация. Какой свет? Где этот свет? Если он был, куда он делся?»
И так будет происходить снова и снова. В этом есть глубокий смысл, который нужно понять. Когда вы со мной, здесь, слушаете меня, сидите рядом со мной, — ситуация может оставаться прежней, даже когда вы физически не со мной. Вам придется проникнуть немного глубже в свою любовь, чтобы, даже если вы физически далеко, духовно вы оставались близко. Тогда доверие будет продолжаться. Тогда сомнения не посмеют прийти к вам.
В этот момент у вас появляются сомнения, потому что у вас есть определенная любовь ко мне, но она еще не тотальна. В вашем существе есть пространства, в которые вы все еще закрываете мне доступ. И так не только с Шилой, так со многими из вас. Вы держите в тайне некоторые уголки, отдельные, личные, ваши собственные. Вы не открыли свое сердце тотально, вы не совершенно обнажены. И если вы что-то прячете, тогда, что бы вы ни прятали, это останется дистанцией между вами и мной.
Поэтому, когда вы здесь, под моим воздействием, когда вы физически здесь со мной, мое присутствие может отложить ваш ум в сторону. Но когда вы физически не со мной, ваш ум вернется — вы не отложили его в сторону! Запомните этот урок: когда вы уходите от меня, когда вы не можете меня видеть, старайтесь все же оставаться со мной. Впитайте дух близости, интимности — тогда даже смерть не сможет разлучить нас. Тогда нет вопроса пространства и времени. Тогда вы со мной навсегда. И доверие останется, доверие будет продолжаться; оно станет в вас постоянным фактором. Единственным, что постоянно будет в вас, это ваше доверие. Все остальное изменится, но не доверие.
Вы найдете центр своего существа. Находя этот центр, вы приходите домой.
Последний вопрос:
Возлюбленный мастер,
В последнее время в прессе столько вздора о вас и деятельности в вашем ашраме. Это каким-то образом раздражает меня, потому что кажется настолько далеким от действительных фактов. Письма с просьбой об опровержении не публикуются. Сейчас я знаю, — что бы то ни было, это не имеет значения для вас. Значит ли это то же самое, что имел в виду Иисус, когда говорил, что нужно подставить другую щеку?
Зарин, это так, как и должно быть. Такой человек как я не может не подвергаться нападкам. Такой человек как я неизбежно разделяет людей на две категории: те, кто со мной, и те, кто не со мной.
Только вчера старый друг написал мне письмо, он предлагает... В данный момент существуют две категории людей: те, кто предан мне, те, кто совершенно влюблен в меня, и мои враги, полные ненависти ко мне. Он хочет создать третью категорию людей, которые не были бы ни преданными, ни врагами, но беспристрастными мыслителями.