Дхаммапада. Путь будды. Том 1
Шрифт:
Карл Густав Юнг обычно предлагал своим пациентам рисовать. И многие патологичные люди рисовали действительно прекрасные картины. Но, несомненно, эти картины патологичны!. Как может патологичный человек создать здоровую картину? Возможно, в ней есть какая-то собственная красота, — красота безумия, — возможно, в ней есть какая-то пропорция, определенное сочетание цветов, в ней может содержаться даже определенное видение, но в ней все же таится нечто от безумия. И Юнг постепенно начал осознавать, что живопись может оказать патологическим людям огромную помощь — живопись может стать терапией. И, несомненно, он прав. Если вы можете изобразить свои кошмарные сны, вы освободитесь от них. Это выражение! Выражение всегда
Если вы боитесь смерти, если вас преследует идея смерти, если вам снятся кошмары о смерти и вы можете написать о смерти множество картин, вы избавитесь от этих мыслей. Вы принесли их из бессознательного в сознательное. А вы становитесь свободны от всего, что бы вы ни принесли из бессознательного в сознательное.
Но человечество делало в точности противоположное. Веками мы пытались выбрасывать вещи из сознательного в бессознательное — это и есть подавление. Да, в некотором смысле, кажется, вы освободились от них, но в действительности — нет. Фактически, они ушли глубже в вас, они проникли глубже в вас. Они будут беспокоить вас даже больше. Теперь они будут контролировать вас из бессознательного, и вы даже не будете этого осознавать.
Весь подход психоанализа против подавления: принесите все, что было подавлено в бессознательном, в сознательное. Это может быть сделано множеством способов. Психоанализ это самый длинный маршрут; он может занять три года, шесть лет, даже десять. И даже тогда анализ не завершен. В мире нет ни одного человека, чей психоанализ был бы завершенным и законченным.
Он не может быть завершен, потому что это медленный процесс. Дважды или трижды в неделю вы посещаете своего психоаналитика; в течение часа, лежа на кушетке психоаналитика, вы выбрасываете весь свой мусор. Он терпеливо слушает — по меньшей мере, он притворяется, что терпеливо слушает. И, поскольку он слушает, вы продолжаете вытаскивать мусор наружу. Он поощряет вас копать глубже и глубже, и вы вытаскиваете вещи из бессознательного в сознательное. Его присутствие, его мастерство, его авторитет, его имя придают вам смелости. Вы не боитесь извлекать на свет вещи, которые испугали бы вас, если бы вы были в одиночестве — потому что вы увидели бы себя на грани безумия. Но его авторитет и его присутствие... возможно, это так лишь в вашем воображении, на самом деле, он может быть- еще более безумным, чем вы. Но вы должны проста, поверить в то, что он знает; что он способен вам помочь;) что он рядом, и поэтому вам не нужно бояться; вы можете продолжать глубоко погружаться в свое бессознательное. Чем большее вы приносите в сознательное, тем более свободным вы становитесь — это снимает с вас большое бремя. Но однажды, дважды или трижды в неделю вы снимаете с себя бремя, и целую неделю вы продолжаете его собирать снова. Действие трех часов теряет силу; вы остались прежним. Это становится порочным кругом. В обществе, в семье вы снова накапливаете подавления; и вы снова идете к психоаналитику и выражаете эти подавления. Несколько освобожденный от бремени, вы возвращаетесь в общество — в то же самое общество, к тем же самым людям. Вы слушаете того же священника, читаете ту же газету, включаетесь в те же самые политические гонки. Вы остаетесь коммунистом или католиком. Та же жена, тот же муж, те же дети, тот же круг общения... Снова происходит подавление.
Это очень кратковременное облегчение.
Было найдено множество других способов. Живопись это один из способов — гораздо более осмысленный, потому что бессознательное знает язык образов и не знает языка слов. Бессознательное выражает себя в картинах. Именно поэтому в ваших снах бессознательное выражает себя более адекватно. Поэтому психоаналитик стремится все больше и больше узнавать о ваших снах. Сны образны, это примитивный язык, не изощренный, более невинный. И в точности то же происходит, когда вы рисуете.
Живопись это вынесение
Если вы смотрите на картины Пикассо и медитируете на них, вы почувствуете смущение, вы почувствуете тяжесть, вы почувствуете напряжение, вы не будете чувствовать себя расслабленно. И если вы живете в комнате, где на всех стенах висят картины Пикассо, есть большая опасность того, что вам будут сниться кошмары или вы сойдете с ума. Эти картины провоцируют вашу патологичность.
Поэтому, Ниргун, вы можете держаться подальше от этих галерей, вы можете обойти стороной Пикассо, но вы не можете оставить в стороне эстетический уровень вашего существа. Вы не можете оставить в стороне эстетическое измерение; в противном случае вы останетесь обедненным, однобоким, в вас будет чего-то не хватать. А я не хотел бы, чтобы в моих саньясинах чего-то не хватало. Они должны стать настолько научными, насколько это возможно. Я не подразумеваю, — снова помните, — что вы должны стать физиком, химиком, биологом или физиологом. Я не подразумеваю этого! Когда я говорю, что вы должны быть ученым, это значит, что вы должны быть научным — это метафора. Всегда помните: я всегда говорю в образах, метафорах и притчах.
Вы должны быть научным. Единственный правильный подход к миру, к объективному миру, это наука. Если в Библии сказано, что Земля не круглая, а плоская, не верьте этому — будьте научны. Земля круглая, а не плоская. Библия не имеет никакого права судить об объективном. Библия это религиозная книга; у нее есть свое собственное измерение. Не путайте эти измерения.
Из-за этой путаницы возник большой конфликт между наукой и религией. В этом совершенно нет необходимости. У науки есть собственное царство, своя территория. Сначала священники начали вмешиваться в науку; теперь та же самая история повторяется в обратном порядке. Теперь ученые пытаются вмешаться в мир религии.
Не спрашивайте ученого, существует ли Бог — это не его дело. Что он знает о Боге? Это не его измерение. Что бы он ни сказал о Боге, это будет глупостью; что бы он ни сказал, это будет ошибочным.
Это все равно что спрашивать врача о поэзии — возможно, это великий врач, великий терапевт, но спрашивать его о поэзии, потому что он великий врач, глупо. Или посоветуйтесь с великим поэтом о своей болезни, потому что он великий поэт... вы видите, как это глупо. Вы не пойдете к великому поэту за диагнозом, лишь потому, что он великий поэт. Вы пойдете к врачу — возможно, он совершенно не поэт.
Папа Римский позвал Галилео и заставил его — в пожилом возрасте — принести извинения, потому что он сказал, что не Солнце движется вокруг Земли, а Земля движется вокруг Солнца. Это противоречит Библии. Священники были очень раздосадованы: «Как можно опровергать Библию? Кто ты такой?» В пожилом возрасте — ему было семьдесят лет, он был болен, прикован к постели — его заставили явиться в суд, его заставили преклонить колени перед Папой и принести извинения.
Должно быть, он был человеком юмора, должно быть, он обладал великим чувством юмора. Он сказал: «Да, сэр, я приношу извинения. Я заявляю, что Библия права, что не Земля вращается вокруг Солнца, а Солнце вращается вокруг Земли. Вы удовлетворены, сэр?»
Они были очень довольны. Они сказали: «Мы удовлетворены».
И тогда Галилео рассмеялся. Он сказал: «Но, что бы я ни говорил, это не имеет значения — Земля вращается вокруг Солнца. Что значат мои утверждения? Что они меняют? Что я могу сделать? То, что я говорю, не поможет — Земля не послушается меня. Я приношу извинения, я не прав, а Библия права. Но хорошо запомните: Земля вращается вокруг Солнца — независимо от моего желания. Я бы хотел, чтобы она вращалась в соответствии с Библией и с вами, но здесь я бессилен, совершенно бессилен».